"Утечка мозгов": взгляд из Северной Каролины
АрхивГоворя об "утечке мозгов", трудно избежать рискованных обобщений. Самые разные люди уезжают в разные места и по разным причинам - за всем и не углядишь. Поэтому ограничусь лишь тремя специальностями и двумя странами. Страны - Россия и США, донор и акцептор. Специальности - программисты, медики и экономисты.
Олег Басов закончил мехмат МГУ и Российскую экономическую школу, в настоящее время учится в Университете Северной Каролины. Ведет экономическую колонку в «Русском Журнале».
Контактная информация: 7kbytes@mail.ru, www.russ.ru/authors/basov.html. - Р.К.
Говоря об «утечке мозгов», трудно избежать рискованных обобщений. Самые разные люди уезжают в разные места и по разным причинам - за всем и не углядишь. Поэтому ограничусь лишь тремя специальностями и двумя странами. Страны - Россия и США, донор и акцептор. Специальности - программисты, медики и экономисты.
Почему выбраны именно эти две страны, понятно. Почему выбраны именно эти три специальности? Что общего имеют медики и программисты? Только одно. И те и другие обслуживают индустрии с возрастающей отдачей от масштаба (инвестиций). Например, фармацевтика и тиражируемый софт имеют то общее свойство, что, после огромных начальных капвложений в разработку и внедрение, дополнительная единица продукции копируется с невозрастающими, а то и снижающимися средними расходами. Как результат конкурентной борьбы, на фармацевтических и софтверных рынках наступает устойчивое состояние - полная монополизация. Победитель получает все, его сдерживают лишь высокие барьеры между рыночными сегментами.
Из-за столь важной экономической характеристики государству очень хочется поддержать эти отрасли. И правильно. Цена проигрыша слишком высока. «Невидимая рука рынка» хороша для убывающей отдачи от масштаба. Медики и программисты играют на другом поле.
А экономисты добавлены, потому что они к чужому успеху все равно примажутся. Чем лучше всего заниматься экономисту в Америке, чтобы иметь сытую отрыжку и нос в табаке? Правильно, финансами. А еще лучше - Health Economics. Зарплата та же, что и в Finance, а нервы целее.
Кстати, именно экономистам принадлежит открытие важности «точечного» субсидирования критических факторов производства (мозгов, например). Особенно для принципиально необходимых индустрий. Любой хороший западный сборник по международной торговле расскажет, что более эффективной торговой политики еще не придумано.
А раз у Штатов лучшая в мире экономическая школа, докопавшаяся до таких открытий, то неудивительно, что программисты, медики и экономисты едут именно туда. Кстати, едут отовсюду, из Европы, Азии и Африки. Россия - правило, а не исключение.
Почему уезжают?
Любой нормальный человек ответит: за деньгами и перспективой. Рассмотрим каждую специальность отдельно.
С медиками все довольно интересно. Во-первых, чтобы решать вопрос переезда «в лоб», нужно сдать массу экзаменов на английском языке. Поэтому, конечно же, не любой медик может получить практику за рубежом. Имеются два пути.
Первый - поступить на мастерскую или PhD-программу. Способ по плечу молодым и рьяным. Стипендия, если ее добиться, во много раз превышает заработок врача в государственной клинике в России, и сравнима с зарплатами в российских частных клиниках. Конечно, за такую судьбу надо бороться: иметь хороший транскрипт в родном медвузе, бодренько пройти TOEFL и прочие квалификационные рогатины. Зато после окончания программы… все будет достаточно ясно. Философский вопрос: гарантирует ли на Западе докторская степень работу, которую хочется? Ответ: не гарантирует. Конкуренция есть на любом уровне, и чем выше уровень, тем она жестче. Но есть полезные вещи, которые придают уверенность (например, в безбедной старости). Cтепень PhD по медицине, добытая в Америке, - вещь, несомненно, полезная.
Второй путь - постдок. Здесь все хитрее. По Америке постоянно бродят грантодатели с тугими кошельками. Очень важно вовремя попасть в струю. Большая часть грантов выдается для граждан США, но всгда есть такие задачи и такие гранты, на которые можно привлекать специалистов со всего мира. Чтобы быть в курсе происходящего и не упустить момент, нужно заранее заработать международную известность. Это трудно. Но вместо этого можно иметь хороших знакомых на местах, которые проинформируют об открывающейся вакансии. Тогда самое время продемонстрировать свой класс, умение собрать документы, представить список публикаций, рекомендации и солидную job history.
После отъезда начинается самое интересное. Счастье русского медика переменчиво, но постоянно. Приехав на постдок, он может практически сразу снять приличную, по западным меркам, квартиру, чуть позже - купить шикарную, по нашим спартанским меркам, машину и жить себе в удовольствие. Дальше все зависит от судьбы проекта и от личной профессиональной мобильности. Бывает, можно закрепиться в конкретном институте и окопаться - тогда через несколько лет люди натурализуются и покупают дом. Впрочем, даже это не гарантирует, что через год после покупки дома не понадобится его продать и срочно уехать на другую работу в соседний штат. В соседнем штате будет примерно та же история, за тем лишь изменением, что в русской диаспоре другие люди. Это существенно, потому что общаться на постоянной основе, скорее всего, придется именно со своими. Общаться с аборигенами тоже можно, они довольно дружелюбны. Но существенно выйти за границы деловых вопросов, скорее всего, не дадут языковой и культурный барьер.
Кстати, о языке. Приехать «на прицепе» (сопровождая мужа, например) можно с одной лишь фразой «Май нэйм из Лена» и тем не менее, при желании и настойчивости, года через два устроиться работать по специальности. Впрочем, кому как повезет. Вообще, язык лучше знать, но еще лучше - говорить на нем. Правда, и это порой не спасает. Если вы в России спокойно слушаете аудиокурсы и можете изъясниться, это еще не значит, что вы не спасуете в беседе с обычным американским бюрократом. Не верите? Вот вам диктант, который открывал один из курсов американского английского для иностранцев:
- Уай джонидниэ?
- Айо’но. Хи’сэ, хиз ’ганна’бииэ…
Апострофы я поставил перед ударным слогом в тех фразах, где ударение прослушивается. Американцы имеют привычку сглаживать ригидность английской грамматики редукцией, поэтому межзубные и гортанные отсутствуют. То, что осталось, вполне выразимо в русской фонетике. Диктант был прочитан медленно, раздельно, три раза, но лишь немногие из присутствующих поняли, что речь идет об отсутствующем, несмотря на обещание, Джонни. Не думайте, пожалуйста, что это ломаный английский. Это обычный, грамотный южный акцент, вполне доступный пониманию аборигена. Прочтите эти русские буквы по-русски, соблюдая вопросительную и повествовательную интонации, и он вас поймет.
Впрочем, язык - дело наживное. Если вы приехали с ненулевым английским, то примерно через год научитесь относительно свободно говорить и понимать людей. Если будете работать над ним и дальше - есть шанс через пару лет приобрести акцент, по которому в вас русского распознают только лингвисты. Пожалуй, это и есть максимум возможного. Иностранца в вас распознают всегда.
Кстати, это иногда помогает, как ни странно. Например, в исследовательских центрах у русских и китайцев, как правило, очень хорошая репутация. Даже в сравнении с местными. Что бывает полезно при переговорах о съеме жилья. Лендлорд знает, что человек приехал науку двигать, а не крэком приторговывать или кислотные дискотеки устраивать. (Тут должен оговориться, что я сам прожил два года в маленьком городе с большим университетом, а в больших городах может быть все иначе.)
В свете вышесказанного понятно, почему большинство (мне знакомых) русских не спешат слиться с американцами. Даже те, кто получает гражданство. Причина проста: суррогат всегда противен. Если ты американец, то должен говорить на очень хорошем английском, совершенно свободно. Иначе твоя же дочка, выросшая в Америке, будет тебя же стыдиться перед своим бойфрендом.
Почему не возвращаются?
Вернемся к медикам. Возвращаются из них по собственной инициативе немногие. Мои знакомые слышали лишь об одном случае: «у него папа в России - главврач клиники, государство у нас богатое, клинику можно разворовывать бесконечно, так что в деньгах он ничего не потерял». Русские медики - единственное известное мне сословие, которое может работать несколько лет на визе J. Многие не только не натурализуются, но даже не получают рабочую визу. Такие, при всем своем финансовом благополучии, морально готовы вернуться домой, если не заладится с работой. Правда, это потери не только в деньгах, но и в перспективе.
О коллегах
У экономистов с отъездом еще проще, чем у медиков. Два высших образования с хорошими результатами в престижных российских вузах, одно из которых экономическое, а другое - физическое или математическое, дают большую вероятность поступления в top 30 американских PhD-программ либо в top 10 европейских. По уровню они примерно сравнимы, хотя в Штатах и Канаде попроще со стипендией. Получив PhD, можно расчитывать на дальнейшую академическую карьеру на Западе - спектр возможностей будет зависеть от рейтинга вашего вуза, вашего собственного рейтинга и качества вашей диссертации. Есть одна тонкость: после европейского вуза бывает довольно трудно начать работать в Америке. Наоборот гораздо проще.
Это стандартный академический путь. Из моей школы уезжала примерно треть курса, хотя возможность уехать имели практически все. От стандартного пути на разных этапах можно отклониться, уйдя в бизнес; многие так и делают, но это предмет отдельного разговора.
Почему возвращаются?
Заранее скажу, что пока возвращаются немногие - рынок труда для экономистов с западной степенью в России довольно узок. Но конкуренция за этот рынок идет жесткая и бескомпромиссная. В отличие от других, экономисты имеют в России рынок с довольно хорошо развивающейся вертикальной иерархией. И даже если речь идет о чисто исследовательской и академической работе, на верхи этой иерархии попадают, как правило, люди из Гарварда и MIT либо те, кто очень-очень хочет и прилагает к этому все силы. Сейчас есть уникальный шанс, занимаясь проблемами российской экономики, стать одним из ведущих экспертов по ней в течение считанных лет. Например, нынешний замминистра экономического развития Аркадий Дворкович пришел в свое время в Экспертную группу при Минфине со своей PhD-программы в Дюке. Да так увлекся работой, что стал руководителем группы и решил, что ему достаточно двух степеней мастера, полученных в Дюке и в Российской экономической школе.
Впрочем, то большинство моих коллег, которое остается на Западе, по понятным причинам тоже не бедствует. Некоторые даже иногда приезжают преподавать. Правда, те немногочисленные школы, платящие за преподавание западную зарплату, существуют пока только на западные деньги. Разница между преподаванием в них и в обычных экономических вузах колоссальна. Нужно ли расстраиваться, что примерно треть их студентов уезжает, а возвращаются далеко не все? Не думаю. Пока налаженный обмен людьми и информацией с западной экономической школой не сложился, эта ротация работает в нашу пользу. А будут ли люди возвращаться, зависит от наших экономических показателей. Сейчас они таковы, что время работает на расширение рынка в России.
Тем не менее, до сих пор организации, приглашающие западных докторов, можно пересчитать по пальцам. Это Экспертная группа, МВФ, РЕЦЕП, Российская экономическая школа, CEFIR и некоторые другие.
Что можно сделать?
Те продвинутые либералы, которые выше разговоров о национальных интересах, дальше могут не читать. А я попробую взглянуть на дело с точки зрения правительства.
Вот, например, программирование… Пожалуй, именно эта сфера в последнее время демонстрирует нашу управленческую беззубость.
Рынок программного обеспечения делится на секторы заказных, полузаказных и тиражируемых программ. Первые делаются на заказ в единственном экземпляре. Их производство малорентабельно, сектор очень узок. Вторые делаются из готовых элементов, с небольшими модификациями под конкретного клиента. К таким относятся, например, корпоративные информационные системы. Много полузаказного софта пишется в рамках работ по системной интеграции. Этот рынок у нас развит по потребностям.
А самый хлебный рынок - тиражируемого софта - в кошмарном состоянии. Корпоративный сектор оккупировала компания Microsoft, на рынке SOHO доминируют пираты. Дуополия MS и пиратов очень устойчива потому, что обе стороны испытывают куда больше неприязни к Открытому Стандарту, чем друг к другу. В конце концов, если разогнать Горбушку и Митино, это еще не значит, что все станут покупать легальный MS Office. А вот если в каждой школе на каждом компьютере вместе с «окнами»будет поживать еще и Linux, то…
В общем, программисты будут уезжать до тех пор, пока в России не сформируется развитая иерархичность рынка. Рынок полузаказных программ такой иерархичности не дает. Офшорное программирование, конечно, увеличивает наш платежный баланс, но, в силу своего характера, тоже не строит лестницу в небо. Западные фирмы, открывающие филиалы в России, не работают против «утечки мозгов». Они ее создают, но без физического перемещения «мозгов» за рубеж. Потому что, образуя центр издержек по месту дислокации, центр прибыли они держат за рубежом. На зарплату уходит лишь 20-30% выручки.
Так что, пока не разберемся с вышеупомянутой дуополией, программисты будут уезжать. Была одна зацепка, с помощью которой можно было бы втолкнуть наших на этот рынок… В любом государстве есть рыночный сегмент, некритичный к технологическому отставанию на полгода-год, но критичный в отношении безопасности. Это министерство обороны. Да и система образования тоже обладает такими же свойствами. Произошедшее недавно с тендером Минобраза я могу объяснить лишь одним способом: в кои-то веки появились деньги, нужно было срочно их потратить, и конечно, на конкурсной основе. Не очень понятно, откуда обязаловка, ведь в ВТО мы еще не вошли… видать, кому-то было надо. Небось, очень хотелось показать, что у нас сейчас не чубайсовы залоговые аукционы, у нас все по-взрослому и по-честному… Трудно, впрочем, утверждать, было ли там по-честному или иначе, но показать ничего не получилось. Без скандала все равно не обошлось.
А уж если хотелось по-взрослому, так нужно было устроить конкурс среди отечественных фирм, за свой, отечественный сегмент рынка. Без лишней помпы. См. выше: разумное государство поддерживает свои фирмы на рынках с увеличивающейся отдачей от масштаба. Глядишь, и Microsoft пришла бы потом на те же компьютеры за более низкую цену. И лишь на полвинчестера. Просто чтобы прийти. И все были бы довольны.
|
Интересуюсь у своего друга: — В России ты кандидат, здесь сидишь на постдоке, чувствуешь ли ты, что к тебе относятся как к доктору? — Если бы ко мне так не относились, меня бы не взяли на мою должность. — А сможешь ли ты себе сделать доктора в России? — Да материалу у меня накопилось гораздо больше, чем на диссертацию — все-таки каждый день режу мышей на 50–100 долларов. В России на постоянные эксперименты просто нет денег. А здесь они каждый день, и требуется постоянно публиковаться. Так что заначка хорошая. Но дома получить степень — это вопрос политики. Ведь если мне дать доктора, то придется вместе со степенью и докторскую должность давать, а на это очередь из людей постарше, и т. д. и т. п. — То есть в профессиональном смысле нет мотивов возвращаться? — Абсолютно. Будь в России возможность заниматься тем же, чем здесь, можно было бы вернуться и на зарплату немного пониже. В разумной степени. А иначе все, здесь накопленное, разойдется очень быстро… |
[i40624]
