Перетекание мозгов

Изначально я замышлял написать статью-реплику для давешней дискуссии на сайте «Компьютерры», посвященной утечке мозгов. Однако со временем страсти в онлайне улеглись, что позволило ограничиться компиляцией и снабдить ее собственными наблюдениями, сделанными за несколько лет работы в качестве программиста и менеджера в программистских компаниях, связанных с Россией далеко не всегда и не более чем географически.

Есть несколько положений, которые нужно принять в качестве отправной точки при обсуждении темы отъездов/возвращений. В противном случае дискуссия становится беспредметной. Итак:

1. Россия (и государство, и частный сектор) не может предложить программисту уровень жизни, сопоставимый с тем, что предлагает Кремниевая Долина.

2. Любой компьютерный специалист квалификации средней и выше, решивший покинуть Россию, сделает это без особых проблем. (Автор в полной мере осознает, что переоценка ценностей на NASDAQ может внести поправку в справедливость данного тезиса, как, впрочем, и в перспективы рассматриваемого бизнеса в целом.)

3. Никакое законодательное ограничение процесса эмиграции профессиональных программистов невозможно.

4. Среди уехавших по рабочей визе процент заявляющих о намерении вернуться в Россию близок к ста, процент готовых это сделать - близок к нулю.

5. Существует довольно много специалистов, принявших осознанное решение не уезжать из России несмотря на пункты 1 и 2.

Проблемы

Что может предложить Россия потенциальному инвестору в hi-tech: миф о «русских программистах», отсутствие квалифицированного менеджмента, сложности законодательного характера, ограничения на криптографию, кодекс законов о труде (КзоТ). Остановимся на каждом из этих пунктов подробнее.

1. Русские программисты. За последние 10-15 лет в программировании произошла специализация, сравнимая со специализацией в медицине или, по крайней мере, в математике, и ныне главный герой мифа, программист широкого профиля - существо вымирающее. Вчера-сегодня программирование - это ремесло, а сегодня-завтра - индустрия, требующая навыков работы в условиях жесткого производственного цикла. Вузы таких навыков не дают, и программист, как и всякий ремесленник, проходит основное обучение на рабочем месте. В силу смены экономической модели глубина подобного обучения заметно уменьшилась: в ситуации советского академического института программисты получали константу в графе «зарплата» и «плюс бесконечность» в графе «deadline». В настоящее время они имеют определенную материальную заинтересованность и «вчера» в графе «сроки». Как результат в некоторых областях российский программист оказался неконкурентоспособен хотя бы потому, что этими областями здесь никто не занимается. Наши программисты - «штучный» товар, они хороши в эффективно работающей компании, где в течение нескольких месяцев получают представление о технологии процесса. КПД же коллектива, собранного только из таких программистов, крайне низок.

2. Менеджмент. Менеджер должен, с одной стороны, происходить из программистской среды, с другой - удовлетворять представлениям западной стороны о технологии процесса: методологии проектирования и разработки ПО, ведения проектной документации и т. п. Программистских конвейеров в России немного, основной тип производства программного продукта - нечто среднее между клубом и мастерской. В итоге специалисты, которые бы сочетали в себе знания в computer science и business administration, на российском рынке труда фактически отсутствуют.

3. Законодательство. Внутренний рынок ИT в России практически отсутствует. Соответственно, как источник финансирования, так и рынок сбыта де-факто не регулируются внутренним законодательством. Все проблемы, связанные с лицензированием, экспортными процедурами и т. п., реально существуют только для компаний, решивших легализовать свой бизнес. Но таких мало, остальные, благодаря свободному доступу к каналам связи и наличию механизмов ввоза-вывоза денег, к легальности не стремятся. Добавим сюда и желание западных заказчиков владеть правами на все результаты деятельности программистов, чего наше законодательство им вовсе не гарантирует.

4. Ограничения на гражданскую криптографию. На этом пункте хотелось бы остановиться особо, это больное место офшорного программирования. Свободный доступ к средствам криптозащиты - безусловное требование технологии, закон природы, если угодно. Поясним: защита корпоративных сетей от несанкционированного доступа, защита коммерческой тайны, защита переписки - это меры безопасности, оберегающие процесс разработки от длинного носа конкурентов. Поэтому всякое половинчатое решение этого вопроса - препятствие для инвестиций и для развития отрасли. Идеальна ситуация, когда не требуется лицензировать применение криптотехнологий, а сертификация обязательна только для продуктов, используемых для государственных нужд.

5. КЗоТ. Нужно отдавать себе отчет в том, что офшорное программирование - это создание рабочих мест. Зарубежного работодателя, пришедшего в Россию как в страну третьего мира, смущает тот факт, что социальные гарантии здесь на уровне самых левых европейских демократий. Месячный отпуск, нелимитированный больничный, длительный отпуск по беременности/родам и сложная процедура увольнения делают наем невыгодным. Отсюда уход отрасли в тень, более жесткие, нежели предусмотрено законодательством, нормы труда и потеря государством части налогов.

В последнее время стало очень популярным писать программы развития ИТ-отрасли. В качестве посильного вклада предлагаю несколько направлений. Разумеется, со своей колокольни - менеджера небольшой группы. Впрочем, я убежден, что крупные фирмы составляют лишь верхушку айсберга. В нескольких крупных фирмах (обычно они берутся в расчет при анализе российского рынка) трудится несколько тысяч программистов. В сотнях и тысячах мелких групп работают уже десятки тысяч программистов, и прирост будет происходить именно за счет таких групп, укрупнение будет идти гораздо более медленными темпами.

Потребности же мелких фирм состоят в основном в устранении проблем, описанных выше.

1. Высшее образование. Едва ли не единственная область, где государство может выступить в качестве инвестора. Необходимо преподавание современных дисциплин на современном уровне: исключение балласта из учебного плана, перераспределение часов в пользу практических дисциплин, сотрудничество с компаниями. Надо быть готовым к тому, что довольно большой процент выпускников будет выращен на экспорт. По этому поводу см. начало статьи.

2. Целевая подготовка менеджеров. В принципе, в отличие от подготовки программистов, средне-крупные компании могут обойтись в этом вопросе без участия государства. Небольшим компаниям это не по карману.

3. Законодательное регулирование: либерализация криптографии, внесение радикальных поправок в КЗоТ, упрощение регистрации/лицензирования, визовых и таможенных процедур. Иными словами, нужно сделать так, чтобы работать с Россией было бы не сложнее, чем с той же Индией.

Создание же не то министерства ИT, не то концерна «РосКомпьютеризация», замаячившее где-то на ближних горизонтах, вряд ли поспособствует прорыву в отрасли. Оно, разве что, светит «разруливанием» соответствующих финансовых потоков нескольким гражданам государственного масштаба, которые с этих высот, как и положено людям государственным, видят «экономический рост», «возрождение России» и прочие забавности.

Что же до реэкспорта мозгов, то нам, как всегда, мешает наш Особый Путь и Великая Историческая Миссия. Как водится, одна голова Орла смотрит на Запад, вторая - на Восток, а быть одновременно Индией и Швецией не получается.

Так что, если есть желание экспортировать знания, а не мозги, следует, видимо, признать себя в сфере IT страной третьего мира и целовать руку дающего.

Врезка 1
Врезка 2

[i40526]