Четыре проекта Валентина Турчина

У вас в руках номер "Компьютерры", посвященный не технологии или событию, а - человеку. Нам очень важна наметившаяся пунктиром функция журнала - демонстрировать читателю, предъявлять значительные фигуры наших современников. Вслед за Борисом Стругацким и Станиславом Лемом на наших страницах сегодня Валентин Турчин.

У вас в руках номер «Компьютерры», посвященный не технологии или событию, а - человеку. Нам очень важна наметившаяся пунктиром функция журнала - демонстрировать читателю, предъявлять значительные фигуры наших современников. Вслед за Борисом Стругацким и Станиславом Лемом на наших страницах сегодня Валентин Турчин.

Предыдущими героями «персональных» номеров «КТ» были литераторы. Для плавности перехода вступительную заметку о Турчине (физике и математике, получившем мировую известность благодаря работам по кибернетике и теории программирования) я начну с необыкновенно популярной в 1960-70-х годах книжки-сборника юмористических эссе, карикатур, шутливых научных статей, анекдотов, так или иначе относящихся к физике и физикам. У книжки под названием «Физики шутят» четыре составителя (Ю. Конобеев, В. Павлинчук, Н. Работнов и В. Турчин), но общая редакция была за Турчиным. Выражаясь на нынешнем арго, это был, конечно, его «проект». Кто-то (Довлатов, кажется) писал о «цивилизации Ильфа и Петрова». Цивилизации шутящих физиков и «Понедельника, начинающегося в субботу» не существовало, но эти две книжки, как и, например, размытый массив текстов/мелодий/авторов КСП стали контейнерами своего рода маркеров (или, если угодно, мимов [memes]) - историй, словечек, имен, строф, даже интонаций, мгновенно распознаваемых обитателями некоего слоя, до сих пор иногда обозначаемого как «научно-техническая интеллигенция». «Физики» на короткое время превратились в фактор интеграции этого слоя и, шире, вообще «культурного слоя» 1960-х (что можно считать одной из их самых удачных шуток и даже, наверное, меташуткой).

Ну а когда это короткое время пролетело, на передний план вышел новый, опять-таки нечеткий массив идей, людей, текстов, известный в том числе и под сокращенным названием «диссида». Новые, жесткие, опасные маркеры-мимы были много прочней легких и смешных прежних. Шутки кончились. В один и тот же год, 1968-й, когда в западных выпусках новостей сменяли друг друга два генеральных сюжета (Прага, Вьетнам, Прага, Вьетнам…), а для советских хватало и одного из них (Вьетнам, Вьетнам, Вьетнам, Вьетнам…), в издательстве «Наука» вышел «апгрейд» «Физиков» - «Физики продолжают шутить» под редакцией Турчина, а в самиздате - его же обширная брошюра «Инерция страха» (в свою очередь, ее Турчин «проапгрейдил» в 1976 году до полноценной книги, см. orel.rsl.ru/nettext/russian/turchin/turch_str/str_fr.htm) ¹. «Инерция» была началом нового проекта (совсем не КВНного масштаба), ориентированного на «критический, но конструктивный анализ ситуации», связанного с борьбой за демократический социализм, развитие общественной инициативы и постепенное изменение общественного сознания в духе свободы. Идеи, лежащие в основе «Инерции», Турчин сформулировал так:

…позитивизм в области философии и социализм (но не марксизм) в общественных воззрениях; убеждение в ведущей роли мировоззрения в социальных движениях; основные демократические свободы и права личности как ключевое условие для нормального развития общества; градуализм в политике; усмотрение в интеллигенции той силы, которая в принципе может, а следовательно, и должна, добиться демократических преобразований; чрезвычайно критическая оценка реально существующей интеллигенции; призыв к преодолению инерции страха, укоренившегося в сталинские времена и сковывающего общественную инициативу.

Валентин Турчин, «Инерция страха».

Потом было письмо с изложением аналогичных идей, написанное Турчиным совместно с Андреем Сахаровым и Роем Медведевым и направленное «руководителям Советского Союза», спустя несколько лет - председательство в московском отделении «Международной амнистии» (Amnesty International), затем - фактическая высылка за границу.

Итак, в конце 60-х - середине 70-х годов. Турчин стал одной из ключевых фигур оппозиции. Излишне говорить, какого мужества требовала в то время такая деятельность. Что же им двигало, заставляя идти на радикальные, весьма рискованные шаги? Как можно судить по написанным в это время текстам, одной из главных причин было серьезное отношение к выводам, сделанным на основе собственного научного анализа ситуации в стране.

Анализ же был, в свою очередь, связан с развитием научных идей Турчина, касающихся эволюции. Замечательно, что ключевая для него концепция «метасистемного перехода» развивалась сначала в применении к «виртуальному» миру компьютерных программ. К тому же 1968 году (!) относится создание Турчиным «базисного Рефала», рекурсивного алгоритмического языка, реализующего очень широкий класс операций, причем не столько с традиционными «данными», сколько с программами. Дальнейшее развитие этих идей привело к концепции метавычислений. Краткое и ясное объяснение, как устроен Рефал и как его использовать в практических задачах, дается в статье Турчина «Рефал как язык для обработки xml-документов», переведенной на русский и переработанной специально для этого номера самим Валентином Федоровичем. Концепция и история метавычислений обсуждаются в статьях Андрея Климова и Андрея Чеповского.

В 1982 году, спустя несколько лет после вынужденной эмиграции, Турчин начинает (совместно с рядом коллег) самый, пожалуй, популярный из своих проектов - Principia Cybernetica (pcp.lanl.gov). Речь идет о выработке не только целостной теории эволюции, но и вообще целостного научного взгляда на мир на основе классических принципов кибернетики и с использованием уже в полном объеме концепции метасистемного перехода. На сайтах проекта имеется «Кибернетический манифест» ², написанный в 1991 году Турчиным и Клиффом Джослиным и формулирующий «сверхзадачу». По статье «Теория метасистемных переходов» (это отрывок из «Инерции», тоже модифицированный Турчиным для этого номера) можно быстро составить представление о предмете ³. Основной работой Турчина по этому кругу вопросов является книга «Феномен науки», переведенная на английский и японский языки, а в 1993 году изданная, наконец, и на русском (второе русское издание вышло в 2000 году) ⁴.

Из четырех перечисленных проектов наибольшее впечатление на меня производит линия, связанная с Рефалом. Деятельность эта всегда была довольно камерной, но с самого начала окутанной ореолом некоей «классности». К ней никогда не стремились присоединиться энергичные «паровые катки», идущие к карьерной цели кратчайшим путем. Люди из «рефал-группы» были известны совсем другими качествами (например, работавшие там Андрей и Аркадий Климовы в школьные и студенческие годы считались асами физических и математических олимпиад). Выражаясь словами из упоминавшегося уже «Понедельника…», всем было понятно, что то, чем они занимаются, «это не брюки-невидимки». В последнее время, впрочем, камерность, не в ущерб качеству, явно идет на убыль, но об этом подробнее в материалах темы, которую завершает интервью, взятое у Валентина Турчина Максимом Отставновым в мае этого года.

В заключение хочу заметить, что одним из ценнейших свойств Турчина как автора, как преподавателя (я слышал только одну его лекцию: в 1989 году он приехал в Москву и выступил в ИПМ им. Келдыша с рассказом об американской университетской жизни - и по этой лекции сразу стало ясно, какого класса это преподаватель и ученый), как ученого - является уже упоминавшееся принятие науки всерьез, отношение к ней как к чему-то большему, чем просто профессия, ремесло. Эта тема сейчас крайне важна (см., например, книгу Дэвида Дойча «Структура реальности», откуда я и заимствовал эту формулу), ведь идейно продуктивный слой научного сообщества состоит как раз из принимающих науку всерьез (хотя обратное, увы, неверно) и становится все тоньше и тоньше (что хорошо видно на научных мегаконференциях, собирающих пять-шесть тысяч участников).

Хочу особо поблагодарить Андрея Чеповского за инициативу и большую помощь при работе над темой. Я благодарен также Андрею Климову и, конечно, самому Валентину Федоровичу Турчину за сотрудничество при подготовке этих материалов.

В качестве заставок к статьям темы взяты геометрические формы, полученные Эдвардом Бедвеллом (Edward Bedwell) путем искусственной «эволюции».

[i40222]