И месть была ужасна

Архив

Я тихо положил трубку и сказал в черную пасть интеркома...

Я тихо положил трубку и сказал в черную пасть интеркома:

- Рихтер, зайди ко мне.

Рихтер явился - это был молодой человек с покалеченной прической и блуждающим взглядом. Выглядел он всегда по-европейски, хотя жил у нас, иностранных языков практически не знал, а на ночь читал молитвенник и Кнута. Я щелкнул по листку бумаги, - и Рихтер подхватил его в воздухе.

- Черт побери, - сказал он. - Я уволен!

- Да, - произнес я, пытаясь смягчить удар. - Да, Рихтер, они уволили тебя.

Все время ждешь, когда человек раскроется перед тобой, когда спадет эта идиотская «цивильность», но они только и начинают выть и жаловаться в вышестоящие инстанции.

- Я не буду жаловаться, - сказал Рихтер.

Мы проработали с ним в общей сложности три года; свою идею, еще тогда не проклюнувшуюся, не проросшую, он посадил и упорно поливал с пятнадцати лет, с последнего класса школы с биологическим уклоном. И вот, похоже, в тени его дерева расположился целый институт.

- Мы исследуем геном человека, - сказал Рихтер на собрании акционеров.

У него тогда был желтый галстук и красная рубашка, и мы очень боялись, что акционеры его не поймут. Все-таки он был слишком франтоват, что ли? Да, вероятно, это верное слово. Или он просто так себя вел.

- Мы взяли миллиард клеток и занесли его сюда, сюда и сюда, - это говорил Рихтер, когда мы получали невообразимые путевки во все страны света. Он же все время сидел под кондиционером, в своем диком галстуке (бьюсь об заклад, он и дома в нем ходил), и делал общее дело.

Я вздрогнул, потому что он еще не ушел и стоял перед моим столом.

- Три года, - сказал он только.

Он поглядел в окно.

- Я всегда мечтал расшифровать эту штуку, хотя акционеры и ненавидели меня - слишком дрянная методика, слишком большие затраты, - произнес он.

- Наступает весна, я заработался с вами, ребята.

Он не стал искать стул, вытащил ручку и расписался.

Уходя, он произнес:

- А меня сегодня под утро мартовские коты доставали. Бывает же…

Я кивнул, и дверь закрылась. Вот и еще один герой убран. Расшифровка генома… мы накапливали информацию, мы глядели в микроскопы, а что делал он? Наверное, он думал, как все это свести воедино. И вот у меня тут есть его отчет, хороший отчет, грамотный. Мы прямо сейчас и начнем. Я положил отчет перед собой и набрал давно известный номер:

- Ну что, программисты, за работу. Подключите как анализатор машину Рихтера и перерегистрируйте ее на меня. Да. Сейчас буду.

Все же есть какое-то неудобство. Русским языком объяснить не могу, но что-то будто внутренности переворачивает, у самого морда каменная, со мной сотрудники института здороваются, и я вдруг вспоминаю, что раньше, когда Рихтер был тут, он всегда здоровался первым, не ждал, когда про него вспомнят. Улыбка, все как положено.

Шеф был уже здесь. Он задумчиво крутил пуговицу на своем пиджаке, коротко поздоровался. Постояли. Неожиданно, будто вспомнив что-то, он спросил:

- Ты отчет читал?

Я кивнул.

- Он шустро работал, этот твой Рихтер.

Шеф очень любил говорить «этот твой», хотя Рихтер был ничей, он был сам по себе.

Прибежал программист.

- Готово. Если повезет, то она выдаст результат прямо сейчас.

Шеф ухмыльнулся:

- Как в фильмах, да?

Я подумал, что в фильмах никогда не покажут изящных решений сложных проблем.

Программист, рыжеволосый мальчишка, замялся.

- Так написано в отчете, - сказал я.

- Я уверен, что все пройдет отлично, - сказал шеф. - Этот Рихтер, он голова.

Я вспомнил, как мы сидели с Рихтером в субботу и налаживали упавший сервер. И тогда Рихтер снял на секунду наушники, покрутил их в руках и сказал:

- Знаешь, если вы меня подведете, я буду мстить. - Он щелкнул пальцами. - И месть будет ужасна.

Я тогда еще не знал, что его уволят. Приказ пришел только через три месяца. Детский поступок.

Мы прошли к монитору - там на самом деле висела интересная картинка, вроде этих фильмов, когда показывают, на сколько процентов безобидный вирус поразил сеть. Аршинный шрифт, космическая гамма, и проценты. Меня поразили проценты. Они росли. И быстро. Рыжий программист поежился и сказал:

- У меня так быстро винт не форматируется, не то что… - он умолк под взглядом шефа.

Я закрыл глаза и считал. Раз и два и три и четыре… десять. Раз и два и три и четыре… двадцать. Раз и… тридцать. На девяноста я открыл глаза. Шеф тряс мою руку и говорил:

- Мы сделали это. У нас получилось. Это все было не зря.

Потом был банкет. Рихтера на банкет не пригласили.

…В три тридцать меня всегда можно застать на рабочем месте. За окном наступает весна, из колодцев идет пар и лезут водопроводчики, а у меня работа. На этот раз работа оказалась невысокой девушкой в белом халате лаборантки.

Она кинула мне отчет и хотела прямо в кабинете разрыдаться. Я успокаивал ее, а строчки отчета медленной поступью доходили до меня.

- Я ничего не меняла, но это галиматья, я в секторе кожного покрова, а человек не может быть сиреневым. - Она подозрительно покосилась на лозунг «Возможно все» над креслом. - И вы прислали нам в два раза меньше генетического материала, чем требуется для анализа.

Ее слова вывели меня из ступора. Я перечитал несколько фраз:

«Неадекватно подобранный экспериментальный материал… возможны трудности в расшифровке» - далее шел список на шести листах.

Тогда я на нее накричал. Я был в растерянности. Я был дурак.

Но через два дня, когда все начальники секторов объявили о невозможности продолжать исследования, я понял.

…Одеться - дело пяти минут, доехать до Петровского переулка, там в горку и направо.

Рихтер открыл мне дверь. В руках у него был сборник анекдотов.

- Привет, - сказал он.

- Привет, - сказал я.

- Ну что встал, проходи, я тебя давно жду.

Я не стал «проходить». Я встал в прихожей и глядел на него.

- Какие мы гордые! - улыбнулся Рихтер. - Дай-ка я тебе зачитаю…

«Одного программиста попросили написать архиватор. Он написал. Тогда его попросили написать распаковщик архивов. Он удивился:

- Этого не было в исходной задаче!»

- Понял? - спросил Рихтер.

Я что-то промямлил, а он перебил меня и продолжил:

- Никто и никогда не узнает и не расшифрует геном человека. Для этого нужно взять того же программиста. А я со школьной скамьи мечтаю: только бы не расшифровали, только бы не расшифровали… Надоело, если честно.

- Что ты сделал? - спросил я.

- Ну, раз я не могу написать распаковщик, то хороший архиватор - вполне. Пароль я забыл, так что геном вместе со всеми материалами исследований теперь зашифрован отлично, я бы сказал - железно. Расшифровывайте, сколько хотите.

Он помахал распечаткой анекдотов перед моим носом.

- Ну же, ну же! Когда-нибудь вы соберете опять уникальный материал. А пока я наслаждаюсь местью, - он широко улыбнулся. - Держи.

Рихтер сунул мне в руки распечатку и мягко выпроводил за дверь.

- Шефу привет!

Я обалдело кивнул и перевел взгляд на распечатку. Там было выведено:

«К вопросу о зашифровке генома»

и ниже:

«Одного программиста попросили написать архиватор…». Во всей пачке был распечатан только этот анекдот.

[i40156]