Полная, или всеобщая, коммуникация
АрхивЧитая литературу по проблеме искусственного языка, можно заметить забавную закономерность. Титаны интеллекта, великие мыслители обычно подходили к задаче об искусственном языке как к задаче некоей тотальной классификации - и до практики дело не доходило.
Читая литературу по проблеме искусственного языка, можно заметить забавную закономерность. Титаны интеллекта, великие мыслители обычно подходили к задаче об искусственном языке как к задаче некоей тотальной классификации - и до практики дело не доходило (я имею в виду реализацию, пригодную к сколько-нибудь массовому употреблению, не относя к таковым, скажем, «Таблицы дефиниций» Лейбница). Проектами же практического характера занимались в основном ученые более скромного калибра, нежели Ньютон, Лейбниц или Декарт.
Например, в 1629 году Декарт написал знаменитое письмо, где давал набросок конструкции языка всемирного общения, суть которой состояла в простой, рационально построенной грамматике. Как подтвердилось спустя два с половиной века, предложенная схема была вполне жизнеспособной - очень близкие идеи были успешно реализованы в 1887 году в языке эсперанто. Однако сам Декарт считал эту задачу малозначительной и в оставшейся части письма развивал мысль о создании подлинно «философского языка», основанного на исчислении мыслей: «Если бы кто-нибудь сумел объяснить, каковы те простые идеи, которые обретаются в мышлении людей и из которых складывается все, что люди думают, <…> то, смею надеяться, тотчас же появился бы всеобщий (универсальный, universelle) язык, весьма легкий для овладения <…> и тогда посредством этого языка простые крестьяне могли бы лучше судить об истине вещей, чем теперь это делают философы» 1.
В несколько вольной интерпретации это означает: универсальный язык должен быть таким, чтобы на нем было очень трудно говорить глупости. Попытки решения этой более чем амбициозной задачи предпринимались не раз. Об одной из них идет речь в эссе Борхеса «Аналитический язык Джона Уилкинса». Уилкинс, современник Ньютона (первая научная работа которого, кстати, была написана в 18-летнем возрасте и посвящена той же проблеме 2), был крупным ученым, он стал первым председателем Лондонского Королевского общества. Ему принадлежит конструкция «философского языка», основанная на делении всего сущего на сорок категорий, каждая из которых имела дальнейшее иерархическое деление; Борхес остроумно обсуждает подробности этой классификации, заканчивая рассказ «самым трезвым суждением о языке» - цитатой из Честертона, которую я не могу не привести: «Человек <…> полагает, что из нутра какого-нибудь биржевика действительно исходят звуки, способные выразить все тайны памяти и все муки желания».
Материалы темы сегодняшнего номера в основном посвящены менее высокомерным проектам, преследующим именно ту скромную цель, которую Декарт считал столь примитивной (если не сказать, плебейской): просто помочь людям общаться. Исключение глупостей в качестве задачи не ставится. Более того, движущей силой одного из проектов, описанного в статье Леонида Крейдлина о языке UNL, послужили практические нужды тех самых презренных биржевиков (а также бюрократов, научников и т. п.), нахально желающих вести деловую коммуникацию в компьютерных сетях на родном языке. Об универсальных же языках общечеловеческого плана, особенно подробно - об эсперанто, рассказал специалист по этому языку Олег Изюменко. Ему принадлежит и небольшая, но очень информативная заметка о языках толкиенского Средиземья. Надо сказать, что творческая энергия Олега стала основной причиной появления в «КТ» этой подборки материалов. Надеюсь, читателям они будут так же интересны, как и мне.
[i39018]
1 (обратно к тексту) - Цит. по: Ю. С. Степанов, «В трехмерном пространстве языка», М., «Наука», 1985 г.
2 (обратно к тексту) - Как пишет в комментарии к ее русскому переводу Владимир Андреевич Успенский, «надо думать, что и в 18 лет автор был гениален, поэтому [его сочинение] заслуживает тщательного изучения» (сб. «Семиотика и информатика», вып. 35 «Opera Selecta», М., «Языки русской культуры», 1997).
