Что дурного в защите контента

Дурно то, что производители не конкурируют на свободном рынке, предлагая разные устройства (или программное обеспечение) и борясь за благосклонность потребителя.

Конкурирующие устройства запрещаются или преследуются, программное обеспечение подвергается цензуре и загоняется в подполье, как DVD-плейеры DeCSS и LiViD. Или как зарубежные аппаратные плейеры, способные воспроизводить американские диски «первого региона».

В прошлом году EFF потратил более миллиона долларов на защиту издателя журнала, посвященного компьютерной безопасности, и норвежского юноши от попыток киноиндустрии отцензурировать содержание в одном случае и посадить в тюрьму - в другом, - за разработку и публикацию конкурирующего программного обеспечения, которое позволяет проигрывать и копировать DVD-диски, но не реализует ограничительные контракты, которые большинство студий навязывает производителям плейеров. Киностудии потратили четыре миллиона только на нью-йоркское дело.

Лишь немногие производители решаются представить на рынок обычные цифровые аудиорекордеры, - продается куча плейеров, но видели ли вы хоть один аппаратный MP3-стереорекордер? Они отброшены в небытие угрозами судебных исков. Те из них, которые декларируют возможность записи, записывают только «монофоническое звучание с магнитофонным качеством».

Дурно то, что меры, введенные для защиты прав, подразумеваемых копирайтом, используются в иных целях - не для защиты существующих прав, а для изобретения новых по прихоти обладателя копирайта.

Кинокомпании настаивают на «региональном кодировании» DVD, поскольку они получат меньше денег, если диски будут продаваться по всему миру в соответствии с существующим законодательством о свободной торговле. (Они не смогут зарабатывать на дорогих билетах в кино, если фильмы к этому моменту будут доступны на DVD, и не смогут комбинировать рекламу проката и продажу дисков, если им придется ждать, пока показы пройдут по всему миру.) Такая система приводит к ситуациям, когда потребитель не может посмотреть легально приобретенный диск на легально приобретенном оборудовании. У потребителя есть право посмотреть фильм, но ему не дают, поскольку иначе кинокомпания получит меньше денег. В DVD встроены подобные меры для предотвращения ускоренной прокрутки рекламы или вздорных «предупреждений ФБР».

Microsoft намеренно внедрила в Windows 2000 несовместимые протоколы, чтобы конкурирующие операционные системы в ряде ситуаций нельзя было использовать как серверы доменных имен. Microsoft предоставила спецификации, но только в закодированном формате и заявила, что всякий, кто раскодирует файл с ними, тем самым согласится не использовать их для конкуренции. Когда кто-то расшифровал тривиальный код, не соглашаясь с этим условием, Microsoft пригрозила, используя положения DMCA, иском к Slashdot - популярному новостному ресурсу, посвященному свободному программному обеспечению, который опубликовал тексты. К счастью для нас, у Slashdot оказалось достаточно духа, чтобы сказать: «Валяйте, мы защитимся», и Microsoft спряталась в кусты.

Копирайт не означает права препятствовать конкуренции или ограничивать свободу международной торговли - но выходит так, что законодательство, принятое для защиты копирайта, используется в этих целях.

Дурно то, что политика формируется в закрытых кабинетах руководителями записывающих компаний и руководителями компьютерных компаний, а не в открытой общественной дискуссии, залах парламентов и судов. Например, спецификации CPRM позволяют распространителю определенной пачки битов, имеющему доступ к определенному программному обеспечению, решать за будущего их получателя, что тот не сможет их скопировать. Или сможет сделать только две копии, но не три.

Такие правила невозможно навязать юридически, поскольку законом они не предусмотрены - закон говорит по этому поводу совсем другое. Но их можно навязать, встроив в оборудование, поставляемое крупнейшими производителями, поскольку, создай они совместимое оборудование, позволяющее пользователю сделать три копии (или такое количество копий, на которое он имеет право), им придется судиться с записывающими компаниями.

Удивительно ли, что из закрытых кабинетов выходит политика, угодная лишь тем, кто имеет туда доступ, а не потребителям и публике в целом?

Дурно то, что утрачивается баланс между правами производителя контента и свободой слова. Любое расширение прав производителя сужает право на свободу слова и публикаций. Любое расширение сферы действия копирайта уменьшает общественное достояние. Под угрозой право на критику, право оспорить представление другого об истине.

Первая поправка [к Конституции США] гарантирует нам всем абсолютное право на свободу слова и публикаций, оговорка о копирайте предусматривает ограниченное право предотвращать повторные публикации. Любое расширение этой оговорки означает сужение свободы публикаций. Так, ни одно произведение, созданное после 1910 г., не стало общественным достоянием, поскольку срок действия копирайта постоянно увеличивается. Но «копирайт» в терминах технологических ограничений не предусматривает срока давности вообще. В спецификациях SDMI или CPRM ничего не говорится о возможности скопировать фильм 1910 г. в 2100 г.

Дурно то, что крохотную тележку «защиты копирайта» пытаются запрячь впереди огромной лошади человеческой коммуникации. Как заметил Энди Одлыжко (Andy Odlyzko) ¹¹, «годовая сумма продаж билетов в американские кинотеатры - меньше $10 млрд., в то время как телефонная отрасль зарабатывает столько же за две недели!» Наступление на закон и технологию человеческой коммуникации под предлогом защиты интересов владельцев копирайта делает мир в целом беднее. Даже если бы это не было связано с фундаментальными правилами общежития, обеспечивающими долгосрочную стабильность, это все равно оставалось бы неверным, с экономической точки зрения, решением.

Дурно то, что, изобретя технологию, способную покончить с дефицитом, мы отказываемся от нее в угоду тем, кто на дефиците зарабатывает. У нас сегодня есть средства воспроизведения любой информации и компактного хранения ее на цифровых носителях. Мы можем воспроизводить ее повсеместно, адресуясь к миллиардам людей, по цене, доступной всем. Мы работаем над технологиями, которые позволят с такой же легкостью воспроизводить другие ресурсы, включая любые физические объекты ¹². Развитие науки, технологий и рыночных методов уже позволило покончить со многими видами дефицита. Еще сто лет назад более 99% американцев не имели удобств в доме, и из десяти детей один умирал в младенчестве. Сегодня даже у бедных американцев есть машины, телевизоры, телефоны, тепло, чистая вода и санитарные удобства - то, что в 1900 г. не могли купить и миллионеры. Эти технологии сулят в ближайшее время полное избавление от физической нужды.

Нам бы радоваться тому, что мы можем участвовать в создании этого рая на земле! А вместо этого везде снуют эти жалкие создания, зарабатывающие на том, что сеют дефицит и вербуют сообщников с тем, чтобы портить копировальные устройства, превращая их в некопировальные - по крайней мере, в том, что касается вещей, которые они намерены нам продавать. Грабить свое общество в пользу неэффективной местной промышленности - худший вид протекционизма. Компании, занятые в производстве и распространении контента, делают все, чтобы их неэффективность оставалась скрытой, но правда - именно в этом.

Если к 2030 г. мы изобретем дупликатор материи, стоящий не дороже CD-рекордера, неужели мы запретим его и загоним в подполье, чтобы фермеры продолжали зарабатывать на жизнь, продавая дорогие продукты питания? Чтобы мебельщики смогли зарабатывать, предотвращая копирование кроватей и стульев по доллару за штуку? Чтобы строители не разорились, если дублирование комфортабельного строения будет обходиться в сотню-другую? Да, для кого-то такое развитие событий будет экономически невыгодно. Но должны ли мы загонять его в подполье и оставлять мир в нищете только для сохранения их рабочих мест? И останется ли оно в подполье надолго, или очевидные технологические преимущества приведут к перевороту и к тому, что «подполье» займет место остальных институтов общества?

Я думаю, нам стоит приветствовать эпоху изобилия и искать способы совместного существования в ней. Я думаю, нам стоит искать способы понимания того, как люди смогут зарабатывать на жизнь созданием новых вещей и предоставлением услуг, а не ограничением на воспроизведение вещей существующих. Это убеждение побудило меня лично потратить десять лет на то, чтобы создать успешную компанию, работающую в области поддержки свободного программного обеспечения. Эта компания, Cygnus Solutions, вкладывает ежегодно более $10 млн. в разработку программного обеспечения, которое бесплатно передается всем для использования, копирования и модификации. Это возможно благодаря тому, что она зарабатывает по $25 млн. в год, за поддержку получая их от пользователей, которые выигрывают от его существования, качества и широкого распространения. Теперь эта компания стала частью Red Hat, Inc. - также зарабатывающей на вооружении пользователей софтом, но не ограничивающая право на его копирование.

Неслучайно именно сообщества, построенные вокруг открытых исходников, свободного софта и Linux, - среди первых, кто озабочен «защитой от копирования». Это сообщество активно занято - в порядке бизнеса или хобби - тем, чтобы искоренять дефицит и повышать свободу на рынках операционных систем и прикладного программного обеспечения. Им понятны и проистекающие из этого блага, и уродливая реакция монополистических и олигополистических сил, которые свободный софт упраздняет.

Заставить мир функционировать без дефицита - объемная задача. Распространение такого гигантского экономического сдвига по всему миру может занять десятилетия, и будут миллиарды выигравших и проигравших от него. Нам повезет, если к 2030 г. мы успеем подготовиться к концу дефицита и избежим массовых социальных потрясений, включая бунты, волнения и войны. Если мы собираемся искать мирный путь в эпоху изобилия, начинать нужно здесь и сейчас, преобразуя отрасли, в которых с дефицитом уже удалось покончить, - отрасли, связанные с текстами, аудио- и видеоконтентом. Компании, не сумевшие приспособиться, должны уйти и уступить место тем, кто сумеет. По мере того как эти отрасли будут учиться существовать и процветать, не создавая искусственного дефицита, они выработают модели и опыт, полезный другим отраслям, а тем, в свою очередь, придется трансформироваться, замещая свои модели производства, которые окажутся неэффективными в свете появления эффективного копирования через десять-пятнадцать лет. Полагаться на защиту от копирования - это шаг в неверном направлении! Защита от копирования - это претензия на то, что законодательными мерами и прочими монополистическими ухищрениями можно спасти сегодняшние экономические структуры, которые вот-вот подхватит и закружит, как осенние листья, ураган позитивных технологических перемен.

Возможно, этот ответ длиннее, чем ты, Рон, ожидал, но ты видишь, что, по моему мнению, в технологиях защиты от копирования, которые пытаются всучить непросвещенной публике, дурно слишком многое. Я хотел бы услышать твое мнение по этому вопросу. Побудь еще немного «адвокатом дьявола» и расскажи, почему эгоистичным компаниям можно позволить сдвигать баланс фундаментальных свобод, угрожать свободе слова и свободе предпринимательства, научному прогрессу, правам потребителя, социальной стабильности и надеждам на конец физической нужды? Только из-за того, что кто-то «украдет у них песню»? Не слишком ли шаткое основание? Жду твоего ответа.