Подсветка

Тематика «Компьюномики» откровенно «плывет». Я не буду утверждать, что «все идет по плану»: меняются приоритеты отвечающего за нее редактора и авторов....

Тематика «Компьюномики» откровенно «плывет». Я не буду утверждать, что «все идет по плану»: меняются приоритеты отвечающего за нее редактора и авторов (и сам виртуальный коллектив, авторский), меняется интеллектуальная, деловая и социальная конъюнктура, и непосредственная реакция на эту смену наступает иногда быстрее, чем ее (смены конъюнктуры) осознание.

Фактически, единственный компонент моей редакторской работы, который выполняется на 100% сознательно и ответственно, — это слежение за тем, чтобы раздел (успевший за два с половиной года побывать и приложением-вкладкой, и рубрикой, и сегодняшним странным двуединством «ФП» и «Номики») «вписывался в повороты» и не вылетал за бортик «Терры» в целом, являющейся, со всеми оговорками, все же компьютерным еженедельником, о чем не устают напоминать нам и издатель, и читатели (да и мы сами друг другу). До сих пор это удавалось, несмотря на все изменения, и я надеюсь, что будет удаваться и впредь как можно дольше.

В фокусе «Номики» — гражданское крипто и его приложения, включая электронную коммерцию [1] и цифровые финансы, — и нынче раздел уже не претендует на монополию освещения этих тем в журнале, поскольку вся компьютерная жизнь все больше и больше электронно-коммерциализуется и финансово-цифруется.

Как и другие фундаментальные области приложения вычислений, «моя» тематика оказывается погруженной в «большие» процессы, захватывающие отрасли, связанные с компьютерами и телекоммуникациями, общий знаменатель которых сегодня — движение к открытому коду и открытому контенту в «новых» отраслях и сопротивление этому движению со стороны отраслей «старых». Хотя в профессиональной среде это не новость [2], в более широкий бизнес-контекст (включая следствия для «некомпьютерных» отраслей) оно выплеснулось лишь чуть больше двух лет назад. И именно этот период, на мой взгляд, очень ярко подчеркнул технологическую провинциальность нашей страны.

Провинциальность (в плохом смысле) выражается прежде всего в неспособности присвоить и принять близко к сердцу современные проблемы. Есть проблемы закрытого кода и закрытого контента с принудительным лицензированием и порожденные ими такое уродство, как «пиратство», и не менее уродливые формы борьбы с ним, включая поощрение слежки и стукачества, не говоря уже о том, что закрытый код зачастую позволяет скрыть за маркетинговой мишурой отсутствие здоровой технологической основы.

В «технологической метрополии» это проблема, и с ней считаются, изыскивая новые бизнес-модели и запуская инициативы в попытках ее решить [3]. У нас это если кого-то и волнует, то лишь на словах. А на самом деле, сложившееся положение всех устраивает: лицензии дорогие, будем «пиратить» производителя; нас «пиратят» — есть чем оправдаться перед западными хозяевами за безделье; закрытый код увеличивает стоимость владения — так ведь это «скрытая» часть стоимости, выраженная в потере рабочего времени, которое у нас ничего не стоит, машинка перегружается, а служба идет.

Прогресс, изобилие и права человека — это где-то там, далеко, а для России годятся лишь шмотье из стран третьего мира, Windows rulez и Путин в президенты. Причем так считают — меня такая конфигурация сознания немало забавляет — и многие из тех, кто сам вырвался из бедности, что-то понимает в технологиях и (по личной не афишируемой склонности) предпочитает либеральные ценности.

Ничего нового в этом, разумеется, нет, но это замкнутый круг — такие атрибуты, как народная нищета, техническая отсталость и рэкетирские замашки власти, следуют один из другого и влекут за собой друг друга с какой-то фатальной неизбежностью. Соответственно, работа свободы — попытки развернуть движение по этому кругу в другую сторону [4] могут прилагаться к любому его сегменту. Есть (у меня) такое мнение, что технологии — наиболее податливая точка. Хотя это может оказаться заблуждением, сами попытки вредными не будут.

Так что я, если коллеги не забьют меня ногами за (кажущуюся) «некомпьютерность» некоторых текстов и оторванность того, к чему я стараюсь привлечь внимание, от трудовых будней отечественных работников мыши и клавиатуры, буду продолжать работать не только над тем, что находится в фокусе внимания «Компьюномики», но и пытаться как-то подсветить контекст происходящего в этой области.

публикуемом сегодня окончании статьи «Регулирование свободы» Ричард Барбрук напоминает нам о гегельянском различении «негативного» и «позитивного» понятий свободы, использованном в свое время Марксом. В тексте перевода я взял на себя смелость раскавычить эти определения, полагая, что в российской интеллектуальной традиции это различение более известно, чем в англосаксонской.

Тем не менее, наверное, не будет лишним подчеркнуть, что это различение проводится в понятийной плоскости: два понятия свободы не предполагает каких-то «двух свобод», и понятие позитивной «свободы для» является развитием понятия негативной «свободы от».

Возможно, эти различения покажутся слишком тонкими и изощренными в нашей (дикой весьма) обстановке, когда, например, суд собирается всерьез обсуждать, следует ли принуждать жертву рэкета к исполнению данного с утюгом на животе обещания. Закладывая в план «Номики» перевод этой статьи, я совершенно не предполагал таких аллюзий и вообще не имел в виду того, что во «внесетевом» контексте даже базовое «негативное» понятие свободы прессы (свободы от политической цензуры и принуждения) в сегодняшней России не является чем-то окончательно закрепленным и не подлежащим обсуждению в приличном обществе.

Но и сегодня я бы принял то же самое решение, поскольку модусы несвободы — будь то захват независимой телекомпании для превращения ее в инструмент пропаганды, принуждение операторов связи к нарушению тайны связи своих абонентов или использование медиа-корпорациями машины государственного принуждения для контроля за чужой собственностью — различимы тоже лишь в понятийном плане и указывают на один феномен.

Возвращение этого феномена в царство небытия, которому он принадлежит изначально, — и есть задача работы свободы, и в «негативном», и в «позитивном» ее проявлении. Об этом напоминает нам Барбрук, и не его вина, если напоминание из Вестминстера неожиданно оказывается слишком уместным в Москве.

1 (обратно к тексту) - Хотя я предпочитаю термин «и-бизнес»/e-business.

2 (обратно к тексту) - Если считать первым шагом этого движения открытые спецификации софта и харда, то мы с ним примерно ровесники.

3 (обратно к тексту) - Чуть-чуть мы начали это обсуждать в теме «Источник» (см. «КТ» #359 от 05.09 с. г.).

4 (обратно к тексту) - Например, свободный код - прямое технологическое обеспечение своих прав - заработок - финансовая поддержка политического процесса?