Мы так живем
АрхивВася все еще копался во внутренностях, когда я подошел и, демонстративно зажав нос, гнусаво произнес:
— Фи, как здесь невкусно пахнет.
— Шел бы ты лесом, — огрызнулся Васюн. Был он зол, вымотан и за эти несколько часов совершенно разуверился в жизни. На столе была пришпилена очередная буренка. Сквозь изоленту проглядывал металл суставов, ее глаза задумчиво и не очень хорошо на нас смотрели.
— С-с-скотина! — Васюн выдернул провод, от всей своей широкой души пнул стол и удалился мыть руки. А может, не только руки и не столько руки. Сквозь шум раздавалось: «Ну да я ж тя научу, ну так ты у меня подтвердишь…» Вышел он взъерошенный, весело злой и подхватил свой неогаш-аппарат.
— Курить — идешь?
Я кивнул.
Мы вышли в коридор ветеринарного корпуса. Там вечно несло карболкой, животными и машинным маслом. Свесившись через перила, мы ритуально плюнули в шахту главного сервера, и Васюн наконец поведал о своем душераздирающем вечере.
— Мы ведь их не заказывали. Но их привезли. Много. — Он кивнул в сторону бесконечных контейнеров с надписями «e/m/b/r/» на всяких там выпуклостях.
Я поглядел на Васюна и, пока он не улетел в нирвану после тяжелого дня трудового, решил побыть Штирлицем и выведать, чем все-таки дышит первый отдел. Оказалось, что первый отдел уже совсем не дышит, что главный плевал на первый отдел, но, впрочем, меньше, чем на второй, потому что во втором отделе все только тем и занимаются, что эмбрионам пищеварилки прочищают. Но чего он, Васюн, техник со стажем, не понимает, так это того, отчего же все вокруг и повсеместно воруют. Так нагло, что руки опускаются. И иногда ему кажется, что больше не поднимутся, он главному так и говорил, а главный его послал к этим чертовым буренкам, которым какой-то умник ПЗУ выбил, а буренка без ПЗУ не может даже на стол сама залезть. «Я ее, брат, сегодня домкратом, ага. А она, скотина неблагодарная, поскользнулась и на ногу мне наступила. А в ней, брат, тонна есть точно, да и копыта поострее наших с тобою». Тут он заворачивает штанину, и я вижу совершенно дикую извилистую царапину, которая грозит вспухнуть на следующий день.
— Да ладно, уж дезинфекция была. Все нормуль. Ты лучше послушай, как дальше было.
А дальше в первом отделе настал кавардак. Материализовались кролики. «Кой черт кролики? А никто не знает. Говорят — австралийский след, хоть лопни». Ну наши-то и не допетрили сразу, что мясо это надо в какой-нибудь загон («Нет, трам-тарарам, стоит же рефрижератор пятый без дела — мы его еще долго на холостом ходу тиранить будем? А банда эта ведь жрать хочет…»). Хорошо, если бы кролики были обычные, натуральные, — тогда бы с них и мяса было бы больше и спрос меньше. Но от этих виртуальных кроликов — жди беды, точно говорю».
Васюн сосредоточенно копается в своем курительном аппарате, который ему дарили я, Иринка и некое существо, называвшее себя Диггером, после того, как мы в шахту спустились, а потом забыли, как обратно идти. А там же километры проводов, вентиляторы, дикие «мобы» и вообще тьма египетская. Васька тогда и вытащил, за что ему отдельная благодарность от нас, да… А кролики, гады, размножаться поперли. «Нет, ну представь, Женя, — говорит мне наш техник. — Есть у нас кролик. Он свое дело сделал, только недели через две детеныши появятся. А вот у виртуальных кроликов все совсем, совсем по-другому. Они же объекты, и больше они ничто. И когда мы их не загнали в пятый рефриж, а начали искать корм, то эти подлецы начали размножаться. Как быстро размножаться? А ты сам подумай, сколько времени сигнал от Австралии до нас идет с ген-модифицированной схемой. Во-от. Нам тоже было страшно».
Я иногда жалею, что опаздываю на работу или беру отгул. Васюн, оказывается, сегодня вел первую Кроличье-Человечью войну, и тут ему сам черт был не брат.
— Я их, понимаешь, сначала довольствия лишил. Да, видно, поздно. Трава начала из сервера прямо сыпаться. Спасибо австралийским братьям, удружили, хакеры трижды ломаные…
Вообще-то сам я химик, поэтому не всегда техников понимаю. У нас все как-то проще — составляешь списки, потом материализуешь все по спискам, а если ничего не выйдет, — то, наоборот, дематериализуешь. А вот у техников работа такая — нас обслуживать, да и всю ветеринарную станцию поселка Серые Грязи.
— Вась, не тяни, что дальше-то было?
Васюн заканчивает сборку своего дымососного аппарата с таким видом, будто это автомат Калашникова, и продолжает:
— Ну тогда я и решился. Подумал, что или сейчас — или никогда. Пошел к ребятам из второго (только, слышишь, об этом никому, ни одна хоть живая, хоть не живая душа знать не должна!) и утянул у них новенький контейнер с результатами…Ну, это…продукты жизнедеятельности, в общем.
Смутная догадка стучится в мою душу, и Васькино конопатое уставшее, но расплывшееся в ядовитой ухмылке лицо эту догадку полностью подтверждает.
— И залил им это по экстренному соединению, благо канал толстый! Их там, наверное, затопило, да им так и надо, не будут лишних кроликов слать.
— Тебе их не жаль? — задаю я риторический вопрос, и мы тут же начинаем хохотать как заведенные.
Дальше мы углубились в обсуждение Васькиных буренок, потому что, как оказалось, им нужна специальная подкормка, а ничего для синтеза этой подкормки нет и не предвидится. Дизассемблировать эту подкормку Васюн отказался категорически. «Я, брат, сегодня сколько перевязок сделал, сколько лап заменил, рога поменял….» Да я на него и не в обиде.
Вообще, с буренками сплошная напряженка. Мне говорили в школе (это был господин Главный Учитель), что когда-то были времена натуральных буренок. Но после того, как в Канзасе определенным образом прооперировали одну-единственную буренку, началось сумасшествие, которое я, впрочем, в силу своей профессии за сумасшествие не считал. Кто-то срезал небольшой кусочек, а потом заживил рану и даже нарастил мяса больше, чем требовалось. Операция производилась под наркозом, так что несчастное животное даже не успело мумукнуть, как оказалось дешевым, многоразовым и гуманным способом поставки мяса. Ну а дальше всем известно — общество не вытерпело подобных издевательств, и профессор Шужуми Яката создал каркас, на который прилепил несколько искусственно синтезированных пластов мышц. Дальше уже началась просто «гонка вооружений» в области мясопроизводящих роботов — и только кришнаиты благоразумно воздерживались от мяса. Пресса была завалена статьями о вреде мяса от «бездушных тварей», а различные конфессии искали в своих святых книгах зацепки, говорящие о жуткой участи тех, кто съел хоть один искусственный бифштекс. Но, так или иначе, двадцать лет спустя образовались многочисленные ветеринарные центры и мясокомбинаты, а генетики не успевали писать новые программы для особых пород. В поселке Серые Грязи по поводу буренок существовала давняя скрытая вражда — старики говорили, что пастухов лишили заработка, а мы говорили, что все пастухи теперь работают системными администраторами. Но даже старики прослезились, когда первый эмбрион скомпилировался, встал на ноги и пошел щипать травку, оглашая громким мувом окрестности. Звук мычания нашел в Сети Васюн, он настаивал, что так в эмбрионе больше души.
И вот теперь нам, наконец, пригнали целое стадо. И Вася забыл, что бывают выходные.
Он кивнул мне, и мы разошлись. На проходной я неожиданно столкнулся с Шурой, нашим программистом. Он глухо бурчал проклятия страшныя и все время нервно отряхивал одежду — где только этот прохвост умудрился достать новенькую накрахмаленную униформу?
Шурка подошел первым.
— Представляешь, — говорит он этак слезливо, — сегодня наши ребята такой прорыв совершили, такой прорыв….
— Какой такой прорыв? — удивляюсь.
— Нам удалось синтезировать виртуальную копию кролика. — Взгляд его помутился, а я жутко заинтересовался.
— Ну? И…
— И все техники решили подарить каждому владельцу терминала по кролику. С помощью материализатора. Чуток не рассчитали. Буквально самую капельку, я сам программу писал…
— …а потом отходы залили серверную, — продолжил я с видом ветхозаветного пророка.
Глаза у Шуры вылезли из орбит.
— А ты откуда…
Я моментально ускорил шаг и перед тем, как дойти до своего эмбриоконя, ткнул пальцем в небо:
— Оттуда. И Ваське не говори.
Вслед мне еще долго неслась заливистая речь, а я думал о том, что надо завтра пойти в пятый рефриж и потребовать своего законного кролика. Мне нравится, как мы живем. Честно.
