Знание делает свободным

   Проблема
   Битва [1] провайдеров с объединенными силами контрразведчиков и телефонистов за российские информационные ресурсы - отнюдь не столкновение антагонистических сил. Бойцы невидимого фронта и преданные им связисты на самом деле лишь демонстрируют провайдерам - более удачливым представителям своего же сословия - традиционное требование делиться. Надо думать, информационные бароны еще не раз столкнутся за право грабить прохожих и купцов на телекоммуникациях и столько же раз помирятся. "Основное противоречие эпохи", выражаясь языком марксизма, заостряется сейчас отнюдь не между служебно-розыскными ведомствами нашего навечно отсталого государства и прогрессивными частниками, олицетворяемыми региональными операторами. Это противоречие вообще не имеет отношения ни к формам собственности, ни к принципам функционирования структур.

   В глобализующемся обществе сшибка неких социальных групп за власть и богатство происходит вовсе не из-за расхождения их взглядов на политику, экономику или религиозные постулаты, как в предшествующие эпохи, она теперь целиком определяется лишь различием типологий мыслительной деятельности людей.
   Не слишком ли просто выходит?
   Разберемся!

   Технологии
   Технологии все время устаревают. Символы советской индустриализации - дымящие заводы и бурлящие ГЭС - изображались на деньгах, облигациях, авторских свидетельствах и почетных грамотах как фон для профилей Ленина-Сталина. В эпоху информации эти картины прогресса стали восприниматься лишь как свидетельства безнадежно угробленной экологии.

   Еще пару лет назад редкий банкир фотографировался не на фоне компьютера. И где же они теперь, эти простодушные любители высоких компьютерных технологий? Возвышенная любовь к электричеству у большинства из них рассосалась вместе с деньгами. И не у одних лишь банкиров, и не только в Стране Дураков. Просто вдруг наступила Постцифровая Эпоха [2].

   Это такое время, когда, по выражению Скотта Биллапса, автора компьютерной графики фильма "Парк юрского периода", становится ясно, что "в технологиях золота больше нет".

   Главный редактор журнала "Videography", голливудский режиссер с пятнадцатилетним стажем, наверное, знает, что утверждает, а утверждает он буквально следующее.

   "Золотая лихорадка кончилась. Все легкие деньги уже выкачаны и лежат в копилках. Те, кто только недавно купил свой первый компьютер, настолько опоздал, что рискует остаться до конца жизни без права голоса в части технологий - либо ему придется всерьез этим заняться. Если это как раз о вас и вы гордитесь, что уже научились скачивать клевые картинки из Интернета, - мне остается вам только посочувствовать.

   Да, технология - это замечательно, когда требуется что-то починить, исправить. Да, она производит впечатление, когда впервые с ней сталкиваешься.

   Но обратная сторона в том, что множество людей вкалывали более десяти лет, чтобы привести ее к сегодняшнему состоянию. А теперь их время кончилось. Спасибо, ребята, вы хорошо поработали, а теперь собирайте вещички и - чао, бамбино! - отваливайте на Багамы. Наступила Постцифровая Эпоха".

   Про тех, кому рекомендованы Багамы, все понятно. А всем остальным-то что делать в эту самую Постцифровую Эпоху? Тут как раз и начинается самая интересная часть анализа, которую мэтр дает лаконично и афористически. Суть дела - по Биллапсу - в следующем.

   "Основное сейчас - контент, который может адаптироваться для мириадов средств доставки. Методики производства, приспособленные к этим возникающим средствам, должны стать победителями. <...> В Постцифровую Эпоху производство становится авторингом, мастера видео - поставщиками содержания, контент-провайдерами, а широковещание становится узковещанием".

   Итак, контент. Он же - расфасованное, готовое к употреблению знание.

   Собственно, идея контента уже несколько лет является общим местом в высказываниях продвинутых бизнесменов. Вот, например, мнение Георгия Пачикова [3].

   "Сегодня все заметнее роль тех, кто способен создавать контент - ученых, художников, людей творчества. В Интернете, в мультимедиа важную роль начинает играть контентный бизнес".

   Вот это уже, как говорится, тепло. Играть-то он начинать может, да вот кто ж ему даст. Играть, в смысле. В России. Пусть уж лучше русские заDOOMываются, чем задумываются, особенно над контентом. Таков, возможно, был общий ход мысли аналитиков, занимающихся перспективами мирового контент-бизнеса и по роду деятельности владеющих информацией о недогрузке весьма неслабых, хотя и неконкурентоспособных из-за общего идиотизма ситуации в стране, интеллектуальных мощностей в России. Иначе почему бы еще мировой бизнес и наша власть стали терпеть достигший неслыханных размеров российский рынок пиратского софта?

   Отсутствие цивилизованного рынка программных продуктов гробит здесь, в первую очередь и преимущественно, отечественного разработчика. Лишь стремясь к самореализации, последний вынужден косяком мигрировать в направлении территорий, где имеются закон и порядок. Кто-то устраивается в офисах, расположенных в населенных пунктах вдоль знаменитого 101-го шоссе от Сан-Франциско до Сан-Хосе, иные оседают неподалеку от родных шлагбаумов.

   Но там или здесь - принципиальной разницы уже нет - программист, как наемный работник, все чаще будет сталкиваться с неприемлемыми задачами и неприемлемой оплатой труда. Рынок труда, глобализуясь, стремится развиваться по Марксу, точнее, по следующему ему Олвину Тоффлеру, еще в конце 80-х выдвинувшему идею "когнитариата" [4]. По мысли классика, когнитарские массы будут пополняться выходцами из стран с высокой рождаемостью и удовлетворительной системой народного образования. Как интересный опыт Тоффлер обсуждал также примеры массового рекрутинга в программисты сидельцев федеральных тюрем.

   Сейчас, когда налаживается работа с коренным населением Америки по обучению его программистским ремеслам прямо в резервациях, а такие страны, как Индия, Китай и Бразилия превратились в крупнейших поставщиков заказного софтвера, термин "когнитариат" становится как-то понятнее. Если выразиться максимально политкорректно, речь идет о таких достаточно традиционных кадровых ресурсах отрасли, вошедшей в закатную фазу конъюнктурного цикла, как бедные, цветные и иммигранты. Экономист из МТИ профессор Лестер К. Туров утверждает, что месячный заработок китайца в 35 долларов становится ориентиром и для американского работодателя. Резонно. Ведь, по данным профессора, две трети американцев в продолжение последних 25 лет стали зарабатывать на 20 процентов меньше. Вывод теоретика представляется довольно гнусным, но не слишком абсурдным в эпоху технологической контрреволюции, суть которой - замедление роста продаж информационной техники везде, кроме пока что еще Америки. Но в этой стране конъюнктура по большей части все же определяется внешними импульсами.

   В сущности, цитированные выше сентенции Биллапса - это манифест технологической контрреволюции, точнее, свидетельство о завершении ее "бархатного" этапа. Дело ведь в чем? Рынку труда нужны два вида компетентности - это фундаментальные знания и передаваемые навыки. Спрос на услуги носителей последних в Америке устойчиво растет. Особенно в области обработки информации, чему посвящают основной объем рабочего времени до 30 процентов занятых. Ничего удивительного, экономическая история сейчас переживает первую половину 5-го цикла Н. Д. Кондратьева, попросту именуемого эпохой информации. Как раз в первой трети каждого инновационного цикла и зарождается его диалектическое отрицание, каким для информации является знание. По прогнозам Тоффлера, "пружиной" 6-го кондратьевского цикла станет некий нематериальный механизм, который можно охарактеризовать как раскрытие психосоциального и духовного потенциала людей. Пока, на начальном этапе, явление профессионалов нового типа носит эксклюзивный характер, но когда-нибудь их станет - как сейчас программеров, и все пойдет по циклу. Но верхний загиб на S-образной кривой, в которую сейчас входит конъюнктурный цикл, коснется не одних пролетариев умственного труда, он заденет исполнителей как таковых.

   В развитие темы - два сигнальных эпизода только нынешнего года.

   Первый. Владельцы NBA локаутом заломали суперпрофессионалов и теперь, особенно после ухода Майкла Джордана, никто, будь он уникальный виртуоз и волшебник не важно чего - оранжевого мяча, компьютерной клавиатуры или голосовых связок, уже не вправе рассчитывать на неограниченный рост оплаты своего исполнительского труда. В современной американской истории на безмерный рост заработков квалифицированных служащих первым замахнулся президент Рейган. Он уволил всех авиадиспетчеров и разогнал их профсоюз, когда специалисты предъявили правительству непомерные материальные требования. А теперь будет поставлен предел доходам наемных суперпрофессионалов и в частном секторе.

   Второй. Отцы-сенаторы сами себя загнали в угол и теперь будут вынуждены объявить президенту "строгий выговор без занесения" [5] за сокрытие фактов нецелевого использования практикантки Белого дома. Тем самым создается исторический прецедент, в соответствии с которым принцип "революционной целесообразности", принадлежавший до того лишь сокровищнице большевистской мысли, станет прерогативой всякого сознательного работодателя. Это означает, что если хозяин, например, фирмы "Майкрософт", в которой сроду не было ни одного члена профсоюза, надумает сажать программиста на цепь или же в клетку, то, будучи вызван в Большое жюри, элементарно сошлется на прецедент и будет оправдан.

   Однако, несмотря на деформацию рациональных ожиданий и рынка труда не в пользу большинства занятых в информационном бизнесе, в нем продолжают открывать новые золотые жилы. Одна из них - контент, добыча которого пока ведется кустарными способами, ничем принципиально не отличающимися от тех, что были известны еще в XVII веке.

   Знание
   В чем состоит главное отличие знания от информации? Знание предполагает опыт, тезаурус, а информация, чаще всего, нет, передавая человеку вторичный опыт до того, как он приобрел первичный. Именно тезаурус-то и определяет немереный объем проблем управления знанием. С ним сплошная неясность, вопросы чаще ставятся в смысле неразрешимости задач.

   "Управление знаниями: оксюморон или динамическое согласие?" [6]

   "Управление знаниями: как заставить хорошую идею работать?" [7]

   "Что означает эпоха знаний для информационных профессионалов?" [8] и т. д.

   Управление знаниями в новую эпоху означает, прежде всего, углубление социального расслоения, о котором так много говорили большевики. Начать с того, что трудности, связанные с трансфертом знания, в принципе ограничивают круг его потенциальных потребителей теми, кто располагает восприимчивостью, а круг потенциальных его источников - лицами высокой образовательной и методической подготовки. Но трансферт знания, его хранение и поиск - это лишь надводная часть айсберга проблем, относящихся к выражаемым в словах (понятиях) так называемым явным, вербализуемым (эксплицитным) знаниям. "Неявное", подразумеваемое (имплицитное), личностное знание, обнаруживающееся в таких формах, как проницательность, предчувствие или интуиция, вовсе не обязательно готово к его отделению от источника.

   А уж по величию и драматизму идей да несбывшихся надежд проблема превращения скрытого знания в явное - это даже не подводная часть айсберга, а 5-я симфония Бетховена, которую на гибнущем "Титанике" музыканты по приказу капитана исполняли, чтобы поднять дух людей.

   Самым неудобным свойством знания является отсутствие меры. Отсутствует не только численная мера, подобная, например, понятию "бит" (binary digit) в информатике; нет даже размытых представлений о сравнимости фреймов знания. Поэтому от эксперта невозможно требовать соотнесения своего знания с общепринятыми мнениями или мнениями других экспертов. Эксперт не только не знает границ своих знаний, но не всегда в состоянии по своей воле вызвать любой фрагмент и поставить его под контроль сознания. Где там уловить ход не своей, а чьей-то мысли? Длительные задержки в общественном признании многих выдающихся открытий, составлявшие до 25-30 лет (а Римско-католическая церковь сняла свои претензии к Галилею лишь через 400 лет, в 1996 году), были вполне закономерным явлением, объяснимым с точки зрения концепции личностного знания [9]. Были. Ныне мы имеем дело с феноменом так называемого самоускоряющегося развития, когда концентрация научных ресурсов рождает уплотняющийся поток открытий. Частным случаем является, например, известный закон Мура. В принципе, закон этот знали и раньше. Например, было известно, что быстрее растет население более крупных городов (закон Ципфа), быстрее растут более крупные состояния (закон Парето) и т. п. Имелась и положительная практика концентрации яйцеголовых в закрытых проектах типа сталинских шарашек или Манхэттенского проекта. Однако постановка на поток изъятия личностного знания в научных серпентариях как-то до сих пор не складывалась.

   Все становится на свои места вместе с развитием современного капитализма. Знание, которое, по Бэкону, - сила, а по Тоффлеру, - капитал, перефразируя изречение председателя Мао, рождает власть. Власть самую что ни есть конкретную, в виде должностей в компаниях типа "главный специалист по знаниям" или "директор по интеллектуальному капиталу". Власть, как известно, имеет единственную цель - неограниченное самовоспроизводство: каждый сюзерен плодит вассалов, хотя и сам может пребывать в вассальной зависимости. Обладание знаниями автоматически выводит их носителя или добытчика из разряда наемных работников. По крайней мере, оно делает его контракт чем-то иным по сравнению с трудовым договором, заключаемым между работодателем и когнитарием, которого нанимают что-то закодировать или протестировать.

   Отчего же кодировщик - когнитарий, серв, а сидящий, быть может, даже за соседним компьютером разработчик контента - свободный человек, которого на цепь особо-то не посадишь? Ведь оба персонажа служат одному делу? Верно. Только информационный продукт затем поступает на рынок, а вот с контентом все не столь однозначно. Вообразим, например, know-how сильного крипто. Засекреченное, оно еще не товар, когда же секретом однажды овладеют независимые эксперты из числа сторонников privacy, вроде Фила Зиммермана, этот вид специального знания сразу обратится в public domain и станет уже не товаром.

   Знанием либо свободно обмениваются на научных конференциях, либо его на какое-то время засекречивают. Но никакого рынка знания, подобного рынку валют, металлов, зерна или информации, в природе не существует. Да, know-how иногда продают, но значительно чаще его похищают, забирают по репарациям у побежденных или выманивают задарма у ротозеев. Некоторые виды знания (те же know-how) все же котируют в денежном выражении, иные (результаты фундаментальной науки) с пафосом объявляют бесценными. Нет численной меры знания, потому-то нет и рынка знания. И не будет, добавим, пока для квантификации знания вместо пафоса не придумают количественных характеристик, позволяющих сравнивать между собой теорему Пифагора, закон Ома и рецепт "табуретовки" от теплотехника и истребителя.

   Но раз знание не поступает на рынок в виде товара, оно поступает в обращение как средство принуждения. Примеров - несчетно, ограничимся одним: Альфред Бернард Нобель мечтал, овладев неким объемом знаний о разрушительных технологиях, принудить народы к миру, хотя добился лишь того, что его имя стало сертификатом особо ценного контента.

   Наука - продуцент знания - на редкость тоталитарная система. Большинство голосов в ней ровно ничего не значит, презумпция в ее традиционном юридическом смысле начисто отсутствует, доказывать нужно абсолютно все, притом тяжесть доказательства лежит на истце (авторе). Скидок женщинам, национальным и прочим меньшинствам, а также на состояние здоровья, возраст и прежние заслуги в принципе не делается, в ходу грубая научная сила, с помощью которой добиваются побед в публичных дискуссиях и, в конечном итоге, - признания в профессиональной среде и денег. Совершенно не обязательно, что, став единственной реально значимой силой на планете, наука сохранит тот мир, который выстроен под нынешнюю мораль.

   Последствия
   Собственно, они уже наступили. В натуре (социальной) наблюдается дифференциация доходов народа, занятого в одном и том же секторе информационных технологий. Можно даже ожидать, что дифференциация эта пройдет по сакральной пропорции 80:20, хотя численность тех, кто реально способен служить непосредственным источником знания, составляет никак не более чем 0,01 процента населения планеты. Дело в том, что знание - это еще далеко не контент, и 20 процентов тех, кому доведется стать новыми богатыми-и-властными, как раз и явятся тем эшелоном, который свяжет непосредственных генераторов с реальностью. Вполне может статься, что все плацкарты в этом эшелоне приобретут те, кто и сейчас при капиталах.

   Посыплются многие нерушимые структуры, вроде государства рабочих и крестьян. Дело в том, что добрый старый принцип "каждому по труду" (теперь читай "по знанию") придумал вовсе не Карл Генрихович Маркс, а сама мать сыра Природа. Социальная.

   Пока неграмотный и преступный Лаврентий обеспечивал в стране ситуацию, когда зарплата профессора была в шесть-восемь раз выше, чем у квалифицированного рабочего, никто не имел сомнений насчет способности страны, пусть даже и потерявшей в двух мировых войнах цвет нации, ответить на любой технологический вызов из внешнего мира. Вопросы о том, кому принадлежат острова, возникли одновременно с анекдотами об инженерских зарплатах.

   Однако нельзя утверждать, что трансформация знания во власть пройдет линейно, все-таки этот процесс протекает в умах людей, в которые История встроила немало тормозов. По опросам социологов, вытеснение науки на периферию общественного сознания одинаково характерно и для России, и для Америки. Кто не верит, пусть лучше вспомнит соответствующие персонажи в фильмах, это всегда не стопроцентные американцы: ученые-злодеи обычно имеют немецкий акцент, ученые, более-менее терпимые, - англичане, обязательно эксцентричные.

   Кстати о кино. Как раз сейчас Скотт Биллапс делает в Голливуде фильм под названием "Software" по сценарию известного хакера. И если после прочтения статьи у кого-то остались еще вопросы, Скотт потом, что не понятно, объяснит. Средствами контента, само собой. И, уж совершенно точно, с happy end'ом - Голливуд ведь. Так что следите за рекламой в "КТ".