Диалог-2

Архив

   Часть первая.
   От сессии до сессии живут студенты весело...

   Б.В.: Вначале договоримся об англоязычной терминологии. Ситуация здесь почти такая же, как с названием арбуза в украинском языке: то, что по-украински называется гарбузом, по-русски - тыква. А русский арбуз по-украински будет "кавун". Так и со студентами: те, кого мы называем этим словом, здесь называются undergrads. А американские students по-нашему зовутся аспирантами.

   В разговоре с американцами никогда не надо называть университетское образование "высшим": решат, что имеется в виду high school, а это старшие классы школы. То, что мы называем высшим образованием, по-здешнему называется "College/University Degree".

   Сложность в том, что университетское образование еще более разнообразно, чем школьное. Университетов много, и выпускник Гарварда сильно отличается от выпускника какого-нибудь четырехлетнего колледжа в Алабаме. Кроме того, технарей учат совсем иначе, чем гуманитариев, а последних - совсем не так, как врачей.

   Отличия от советской системы начинаются еще до поступления в вуз. В советское время поступление было функцией, зависящей от экзаменационных оценок и некоторых дополнительных параметров типа среднего балла аттестата, наличия стажа, прописки, учебы на подготовительных курсах и т. д. Исключение составляли лишь пара вузов типа физтеха (где собеседование было не менее важно, чем экзамен), да еще МГИМО и некоторые творческие вузы. В те времена мы на кухнях возмущались тем, что функция "поступление" имела скрытые параметры типа "пятой графы".

   В Штатах поступление устроено намного сложнее. Обычно абитуриенты сдают экзамены в своем городе (или даже в своей школе) по централизованным вопросам (метод закрытого перебора - выбор ответа из нескольких перечисленных в тексте вариантов). Ответы оценивает компьютер. Это еще один пример того, как американская свобода и американская НЕсвобода перетекают друг в друга: с одной стороны, эти экзамены проводит не государство, а частная компания, поэтому университеты вольны на них наплевать и ввести свою систему экзаменов. С другой стороны, никто никогда этого не делает, и абитуриенты по всей стране отвечают на одни и те же вопросы. Советскому строю такое и не снилось.

   Результаты экзаменов передаются в университет, избранный абитуриентом. Набранный высокий балл, в общем, обеспечивает прием, но никаких гарантий не дает: университеты вольны сами решать, кого брать, а кого нет. Во внимание принимается куча факторов, включая пол и расу. Например, черной девочке поступить проще, чем белому мальчику (калифорнийцы решили по-другому, чем и вызвали бурную реакцию всей страны). Сильно помогает тот факт, что этот же университет окончили родители абитуриента. А уж если мама с папой работают в университете... Недавно была большая буча в прессе, связанная с тем, что поступить на медицинские отделения (а это очень выгодная профессия, и конкурс здесь большой) гораздо проще, если твои родители - врачи. Университеты, защищаясь, доказывали, что дети из врачебных династий лучше усваивают материал.

   Очень важная деталь, которая утрясается одновременно с поступлением, - оплата обучения. Здесь ситуация запутанна и сложна: многие считают, что это сделано сознательно. Есть куча разных ставок оплаты, пакетов помощи, фондов и грантов. Как правило, субсидии на образование меньше зависят от успеваемости, чем от дохода семьи. Очень полезно иметь отношение к университету: сотрудники университета, как правило, на обучение своих детей получают скидку в 50-75 процентов. Даже если ты не сотрудник, быть "своим" хорошо: телефонный звонок знакомому декану может сбросить с платы за обучение процентов тридцать.

   В советских условиях такая вольница привела бы к невероятной коррупции, а деканы и профессора ходили бы в золоте. Американцев избавляет от этого врожденная порядочность. Может, именно поэтому американцы такие богатые. Впрочем, это можно толковать наоборот: потому и порядочные, что богатые - ежедневный обман не является условием выживания.

   Итак, юноша или девушка поступили в университет. Что там ожидает их (помимо употребления алкоголя в лошадиных дозах)?

   Во-первых, гораздо меньший уровень регламентации. В советских вузах программы были разработаны "наверху". И хотя свободы у преподавателя было побольше, чем у школьного учителя, определенные вещи он должен был соблюдать. А уж студент был несвободен до абсолюта: как в 8.15 заходил на первую пару, так до конца рабочего дня и просиживал в заранее отведенных местах. Маршрут по аудиториям двух студентов одной группы совпадал до мелочей. Когда я в свое время вместо регламентированных лекций демонстративно ходил на спецпрактикумы и спецсеминары на курс или два старше, меня считали белой вороной всего факультета.

   А здесь такое геройство не удивило бы никого: именно так и положено. Студент выбирает себе предметы, по которым будет учиться. Два студента могут встретиться на матанализе, а потом расстаться на неделю и встретиться в одной аудитории только на французском языке. Первые семестр-другой студенты обычно даже не знают, чему они учатся: просто бродят по университету и выбирают. А потом каждый берет себе major - основной предмет специализации, и minor - вторую специальность. При этом можно выбрать major по технологии полимеров и minor по теории групп... или даже по французской литературе XVIII века. Правда, потом вольница чуть уменьшается: в рамках каждой программы надо прослушать определенное число часов по профилирующим предметам. Но все равно простор для выбора велик и просто не представим для студента нашего вуза.

   В.К.: Я добавлю: с точки зрения студента, обучение напоминает прогулку в супермаркете с большой тележкой, которую надо наполнить коробками и жестянками, а иначе не выпустят. Студенты выбирают те коробки, что побольше и подешевле.

   Б.В.: Абсолютно правильно, причем "цена" здесь - потраченные усилия. Студент стремится получить как можно больше очков ("кредитов" по местной терминологии) при минимальных затратах труда.

   А теперь то же с точки зрения преподавателя. При хаотическом блуждании студентов выстроить межпредметные связи трудно, поэтому их фактически нет. Существуют так называемые пререквизиты - предварительные требования. Скажем, перед курсом по теормеху студенту надо обязательно прослушать курс математического анализа. Но так как большинство преподавателей знакомы с курсами своих коллег очень приблизительно, то пререквизиты эти пишутся довольно поверхностно. Один мой бывший аспирант умудрился прослушать курс квантовой статистики, не прослушав курса квантовой механики - и не понял в нем ни слова, хотя и получил отличную оценку на экзамене.

   Один из важных недостатков такой системы - дублирование материала. Если у лектора по теории относительности нет гарантии, что студент умеет решать дифференциальные уравнения (или хотя бы видел их!), то он лекцию-другую посвящает дифурам. То же сделает его коллега, который читает теорию теплопереноса. В итоге студент может раза два-три прослушать одно и то же изложение стандартной математической концепции - при этом неизбежно поверхностное и выхолощенное. Впрочем, школьная система подготовила его к этому. Американские учебники очень хорошо отражают эту особенность системы образования: первые главы любого учебника физики или химии фактически должны относиться к учебнику математики.

   Совсем по-другому построен контроль. В советской системе он напоминал старый анекдот про гвозди: в обычном аду каждому по вечерам загоняли гвоздь в зад. Зато в студенческом аду этого не было, и попавший туда студент веселился напролет. Но в один прекрасный день открывалась дверь, и входил черт с ведром гвоздей: "Поворачивайся, студент, сессия!"

   В американском вузе гвозди распределены равномерно: оценка за курс зависит от домашних и контрольных работ, и запустить учебу студенту не дадут. Перед началом каждого курса преподаватель должен сообщить студентам критерии получения суммарной оценки, скажем, 20 процентов составляют домашние работы, 30 - экзамен и 50 - проект. Оценка студенту крайне важна: от среднего балла зависит будущая работа, и за нее студенты дерутся с усердием, нам и не снившимся. Обычная картина в кабинете профессора: студент, который нахрапом хочет выбить очко-другое к суммарной оценке. Впрочем, здесь простора мало: почти все экзамены на закрытый перебор. Контрольные работы тоже письменные, и часто тоже на перебор. Есть специальные бланки и компьютерные устройства, которые их сканируют и обрабатывают, все жестко и механистично. Устные экзамены большинству студентов приходится впервые сдавать в аспирантуре.

   В.К.: Здешний университет еще хуже - у нас студентам даже домашнего задания не задают. Все ограничивается задачами для самостоятельного решения, заданными в начале семестра.

   Сейчас я читаю геометрию для студентов-математиков. Мои слушатели не знают даже таких вещей, как "медиана-бисектриса-высота совпадают - следовательно, треугольник равнобедренный". Это ведь теорема, а они теорем не изучали! Вместе с тем они вполне сносно знакомы с формулами, так как на формулах строятся экзаменационные задачи.

   Вся система оценок строится на двух китах: а) чтоб все было "по справедливости", б) чтобы преподаватель был застрахован от всех обвинений. Именно так сформулировал свои преподавательские цели математик Стивен Кренц в книге, посвященной обучению математике в Америке (Steven G. Krantz, "How to teach mathematics: a personal perspective", AMS, Providence, RI, 1994). Причем обвинения от студентов могут быть самые неожиданные. Например, может прийти студент, который получил высший балл, и пожаловаться, что такой же балл поставили другому студенту, который списывал.

   Бывает, что недовольными оказываются не только студенты, но и коллеги: математики читают профильные курсы calculus'а для инженеров. Но не дай бог не угодить заказчику - в следующем семестре преподаватели-инженеры будут читать calculus сами. Спрашивается, о каком качестве обучения можно думать в таких условиях!

   Если на лекции я первый час трачу на то, чтобы ввести новое понятие и объяснить его основные свойства, то в перерыве ко мне обязательно подвалят заскучавшие студенты: "Тичер, давай завязывай, расскажи лучше, как примеры решать!" И я их понимаю: они привыкли получать на лекциях только то, что нужно для экзаменов.

   Б.В.: Система "закрытого перебора" с нашей точки зрения кажется "школьной". Да и программа американского вуза близка к нашей программе средней школы. В лучшем случае это средняя школа плюс пара курсов университета.

   В.К.: Мне кажется, что нет шансов заставить американцев отступить от их светлых идеалов. Мой знакомый приводил такой пример: студенты жаловались на него, что он заставляет их учить матрицы. Аргумент, что матрицы необходимы для основного материала курса, на них не подействовал: "объясните нам все, что надо, но без матриц!" Так как в нашей стране дело идет к платному обучению, то новые русские дети тоже скоро будут диктовать преподавателям, как излагать материал.

   Б.В.: В американском университете система оценки студентами своих преподавателей живет очень давно и потихоньку разъедает университет. После каждого курса студенты пишут анонимные анкеты, где выставляют оценки преподавателю по десятку шкал - от знания предмета до умения отвечать на вопросы аудитории. От этой оценки зависит многое в жизни преподавателя. Кроме того, на необязательных курсах (тех, которые не входят в список данной специальности) студенты голосуют ногами: на непопулярный курс может просто не записаться необходимый минимум. У меня, как и у многих преподавателей с советским стажем, была репутация "трудного" лектора: мне как-то пожаловались, что на мои домашние работы уходит столько же времени, сколько на все остальные, вместе взятые. Потом я понял, что к чему, и стал читать тридцать процентов того, что стал бы читать в нашем вузе.

   В соседней комнате преподаватель объяснял диффузию так: разделил в аудитории юношей и девушек и заставил их танцевать. Через некоторое время они перемешались. Меня такое сюсюканье на четвертом курсе университета раздражает. Впрочем, в университетской газете я прочел хвалебную статью о преподавателе, который на вводный курс химии приглашал рок-группу - в учебных целях. (Когда-то я читал фантастический рассказ, в котором преподавательница телевизионной школы устраивала легкий стриптиз для повышения рейтинга. Так вот, здесь это не смешно.)

   Кроме того, американская идея "учить тому, что нужно в жизни" потихоньку проникает и в университеты. Раньше Американский совет по сертификации инженерных отделений университетов требовал, чтобы будущим инженерам давали годичный курс физики, построенной на математическом анализе. С 2000 года это требование убрали - теперь достаточно, чтобы будущий инженер "имел представление о том, как законы физики прилагаются к избранной им области инженерной науки". Иначе говоря, физика подменяется болтовней. Вместо инженеров будут готовить обезьян, которые умеют нажимать на клавиши компьютеров.

   В.К.: Образно говоря, когда студент наполняет свою тележку в университете-супермаркете, то кроме цен существенную роль играют сложившиеся представления о вкусной и здоровой пище: кофе без кофеина, мясо без холестерина, и не дай Бог пару лишних калорий сверх нормы... Судя по всему, американцы все еще надеются отыскать царскую дорогу в науку, которую пропустили европейцы с их классическим образованием. Иначе очень тяжело понять, почему на исследования по преподаванию расходуется на порядок больше денег, чем на новые научные разработки в той же области (я говорю о математике, но подозреваю, что такая же ситуация и в других науках).

   Б.В.: По-видимому, у гуманитариев положение не лучше. Преподаватель английской литературы жаловался, что из обязательной программы филологов убрали Шекспира, и теперь можно стать филологом, ни разу в жизни не открыв его пьес. Симптомы болезни, как видишь, те же самые...

   В.К.: Перефразируя Маркса, я бы сказал, что все американские изобретения повторяются дважды: первый раз - в жизни, а вторично, как фарс, - в образовании.

   Б.В.: Не совсем. Для понимающего студента эта система прекрасна. Я много раз вспоминал свои студенческие годы и время, потраченное зря на бесполезных лекциях, когда в соседней аудитории совсем другой преподаватель читал интересные и нужные вещи, - и завидовал этим ребятишкам в Америке. Впрочем, я в свое время быстро сориентировался и наплевал на советскую систему, учась "по-американски", но сколько наших студентов так не делают?

   В.К.: Это очень напоминает анекдот перестроечных времен: мы хотим зарплату, как в Америке, а работать, как в Советском Союзе. Американский студент свободен пойти к хорошему преподавателю, но ведь преподаватель не обладает свободой ориентироваться на хорошего студента!

   Так что учись ты в Америке и имей свободу выбора между жеванием мочала и танцами на тему диффузии, ты бы завидовал тем ребятишкам в СССР, к которым приходят серьезные профессора и читают обязательные лекции с честной физикой без оглядки на student evaluation.

   Б.В.: В общем, все опять упирается в вопрос, надо ли инженеру знать квантовую механику. Студенты не выбирают такой бесполезный предмет - благо, обладают полной свободой это сделать. С другой стороны, Америка не может существовать без постоянного притока извне инженеров, программистов, ученых: Конгресс все время проводит законы, облегчающие иммиграцию специалистов. Не связано ли это с тем, что здешние инженеры не хотят знать квантовой механики и имеют такую возможность?

   С февраля я читаю для программистов НАСА курс по Перлу. Слушатели этого курса весьма разношерстны, причем многие - дипломированные программисты американского разлива. Тем не менее, я все время ощущаю, что я знаю больше своей аудитории - и не только в Перле. Дело в том, что их учили каким-то конкретным вещам вроде программирования баз данных или графического интерфейса. Иначе говоря, их учили тому, что казалось модным или нужным в момент учебы, а фундаментальные и общие вещи считались абстрактным теоретизированием и игнорировались, а ведь именно они нужны для свободной переориентации в меняющемся мире.

   Один из моих слушателей сформулировал это неожиданно четко и ясно: "Я только на бумаге учился в университете. На самом деле это было ремесленное училище".

   Картина получилась мрачная, даже слишком... Но здесь, как и в школьном обучении, свобода имеет свои преимущества. Средний уровень студентов несусветно низкий, но нижняя планка будет повыше нашей (благодаря непрерывному контролю здесь нет полных дуболомов), а главное - никто не запрещает учиться столько, на сколько студент способен. Даже в самом захолустном американском универе всегда есть два-три великолепных преподавателя, которые читают то, что знают, и можно слушать только их. Одно "но": чтобы понимать, кого именно и почему надо слушать, необходимо иметь хорошее представление об изучаемом предмете до начала его изучения!

   Часть вторая.
   Студентом можешь ты не быть, но аспирантом стать обязан

   Б.В.: Студент закончил университет и пошел в аспирантуру, то есть стал студентом в американском понимании этого слова. Вот тут ситуация резко меняется. Если американский университет по сравнению с советским имеет свои достоинства и недостатки, то американская аспирантура принадлежит к одному из самых замечательных достижений Америки.

   Советская аспирантура для большинства аспирантов была временем узаконенного безделья. Они путешествовали на плотах по Енисею, любили, играли в КВН... У американского аспиранта на все это времени существенно меньше. Во-первых, американский аспирант - действительно студент: он учится. Да, мы тоже учились, но наши лекции были немногочисленны и сдавались "на шару". Аспирант в США слушает по несколько лекций в день, делает домашние работы, пишет контрольные и сдает зачеты. Все то, чему его не научили раньше, вспомнится ему с лихвой. Черт пришел с дополнительным комплектом гвоздей. В три года аспирантуры втискивается весь наш университетский курс плюс еще многое. Это само по себе немало, но ведь аспирант еще много чем занимается!

   Например, много времени он проводит в разъездах. Гранты предусматривают специальные деньги для поездок аспирантов на конференции. Это очень важно: в таких поездках завязываются связи, рекламируются способности, ищется место работы будущего постдока, а потом и самостоятельного специалиста. Аспирантура очень важна для определения своего места в системе научных кланов и семей (в том смысле, в каком понималось это слово в "Крестном отце"). До глубокой старости ученого представляют так: "Майкл Джонсон. В аспирантуре учился у Джима Смита, в постдоках был у Джона Брауна". Умный аспирант тратит массу времени на письма, знакомства, разговоры с влиятельными людьми - в результате он получает массу преимуществ в дальнейшей карьере.

   Американский аспирант находится в состоянии жесткой конкуренции: мест немного, а желающих хоть отбавляй. Подпирают приезжие: китайцы, индийцы, русские - кого только нет в американской аспирантуре. А зарплата маленькая, даже уборщики получают больше. Аспиранты, приехавшие из России, на эти деньги умудряются жить сами, кормить жену с ребенком, да еще и регулярно посылать переводы в Россию папе с мамой. Как им это удается, я не понимаю...

   Кстати, о деньгах. Формально аспирант платит за свое обучение. Но если ему повезло, то его шеф позаботился о гранте, из которого платит за обучение и дает зарплату аспиранту, - это называется Research Assistant. Хуже, если у шефа нет гранта - или грант есть, но не для тебя. Тогда деньги дает университет, и эти деньги надо отработать - проверяя тетрадки, ведя практические занятия и т. д. Называется это Teaching Assistant, и это хуже, потому что тогда приходится заниматься и этим, и исследованиями - диссер-то писать надо.

   Надо отвлечься и сказать пару слов об организации американской науки. В ней есть четкое разделение труда. Профессора занимаются самым важным делом - добывают деньги. Написать заявку на грант - полдела, хотя мне иногда кажется, что среднестатистический профессор пишет их все время - кроме сна, еды и чтения лекций. Надо встретиться с нужными людьми, ибо самые важные дела решаются отнюдь не в официальных заседаниях. Надо поездить и отрекламировать себя и свою работу. Надо написать красивый отчет об истраченном гранте - иначе не дадут нового... Постдоки - вроде стажеров со степенью - занимаются собственно исследованиями. А вся черная работа (иногда и значительная часть белой) лежит на аспиранте. Это он работает с приборами, пишет программы на компьютере, обрабатывает эксперименты и берет интегралы. Если возле университета к вам подбегает человек с блокнотом и спрашивает, когда вы последний раз занимались любовью, - сто против одного, что это аспирант психологического отделения. Если в жерле действующего вулкана несчастная девушка развешивает сейсмографы - это она, аспирантка-геофизик, рискует собой ради науки. Американской науке не нужен памятник собаке Павлова. Скорее был бы уместен памятник Неизвестному Аспиранту.

   Между прочим, в аспирантуре выбор учебных курсов формально тоже свободен, но, как правило, список курсов для аспиранта составляет его научный руководитель.

   В.К.: У нас в стране подразумевалось, что на этой стадии аспирант уже должен сам учиться по литературе, семинарам, консультациям у коллег и из фольклора. Такое самообразование - часть непрерывной научной деятельности, когда американец ему обучится? Согласись, есть разница в таком обучении и прослушивании готовых курсов, пусть даже самых продвинутых, отобранных для тебя добрым дядей (что, в общем-то, все равно остается школярством!).

   Б.В.: Так я и не спорю. Американская аспирантура, как и американский университет, очень хороши, - но не для американцев. Когда человек отучился в нашем университете, уже понял общую картину и получил систематическое представление о науке - интенсивная работа в здешней аспирантуре пойдет ему на пользу.

   В.К.: Добавлю: но если человек может заниматься наукой только под давлением, то пусть он отпадет еще до защиты и займется другим делом, в первую очередь, во благо для себя. Бывает жалко, когда человек, не разобравшись вовремя, всю оставшуюся жизнь мается с нелюбимым тяжелым трудом.

   В любом случае у американцев наша аспирантура с ее "вседозволенностью" в точности повторена в PostDoc. Так что я не вижу существенного отличия или преимуществ американской системы. Скорее всего, она просто на одну ступень сдвинута относительно нашей - тогда термин "студент" в точности попадает на свое место.

   Б.В.: Да. Грубо говоря, американские младшие классы похожи на наш детский сад, старшие - на наши младшие, университет соответствует нашим старшим классам, аспирантура - университету, а постдоки очень похожи на наших аспирантов.

   В общем, если вас зовут в американский вуз, обязательно подумайте, нужно ли вам это. Но если вас приглашают в американскую аспирантуру и у вас хватит здоровья выдержать распорядок дня невольника на плантации - поезжайте. Когда закончите аспирантуру, вы об этом не пожалеете.

   Часть третья.
   Свобода - это осознанная необходимость быть свободным

   Б.В.: Мы вплотную подошли к разговору еще об одной стороне медали: американская система сознательно ориентирована на включение в нее иностранцев. Ребят из Европы, СНГ, Китая и Индии берут в здешние аспирантуры, дают им предметы специализации, а затем фильтруют на тех, кто останется, и тех, кто поедет домой готовить новое поколение аспирантов. В точности так построена индийская система образования: студент в Индии учится, зная, что для продолжения образования у него есть два пути - либо аспирантура в Штатах, а потом работа в США, либо аспирантура в Штатах, а потом работа преподавателем в Индии.

   Выбравшие последнее далеко не неудачники: благодаря американским связям они решают, кто поедет в Штаты, а кто нет, и потому живут удобно и комфортно.

   В.К.: Но это говорит о том, что американская система образования незамкнута и паразитирует на иммигрантах.

   Б.В.: Мой тезис в том, что индийские и китайские университеты - органические части американской системы. И в этом смысле американская система замкнута.

   В.К.: Я бы с тобой согласился, если бы американский импорт ограничился студентами и аспирантами из тех стран, где их до этого учили по американской методике. Но они массово подсасывают и готовых специалистов, полностью воспитанных по другой схеме. Смогли бы они выжить без этого только на Индии и Китае? У меня нет статистики, но мое впечатление, что значительная часть хороших американских ученых или приехала готовыми в Америку, или являются непосредственными аспирантами из таких иммигрантов.

   Ты же сам говорил о пользе американской аспирантуры для студента, отучившегося в советском вузе! Что это, как не ориентация на подсос извне? И это свойство американского образования не только не афишируется, но и мало кем осознается.

   Б.В.: У меня такое ощущение, что "те, кому надо" все понимают. Иначе трудно объяснить особенности американской иммиграционной системы. Здесь масса рогаток для иммиграции... и, параллельно, удобная и налаженная дорожка для ученых и специалистов. Каждый год в Конгрессе появляется законопроект о закрытии этой дорожки - это очень популярный лозунг, основанный на "синдроме московской прописки": американцы из низших классов уверены, что они живут бедно из-за приезжих (читай: "лимитчиков"). Против таких ограничительных законопроектов никто открыто не возражает, но потом проект как-то сам собой тихо умирает.

   Мы опять возвращаемся к тому, о чем я говорил в первой статье: американцы сделали ставку на очень эффективных и узкоспециализированных полуроботов везде, кроме тех областей, где творчество очень нужно. С моей точки зрения, эти субъекты - не вполне люди. Но они (а) сыты, (б) счастливы и (в) действительно очень эффективны.

   В.К.: Опять не поспоришь. Но сколько раз диссиденты ругали коммунистов за то, что они делают из народа послушных скотов! И зачем нужна хваленая свобода в университете, если его цель создать остро заточенный гвоздик, крепко сидящий в том месте, куда его вобьют? При этом промывка мозгов почище коммунистической: общественное мнение как говорило про самую свободную страну мира, так и говорит. Впрочем, это уже не об образовании...

   Я не верю, что зарплата у нас в сто раз ниже, чем в США, потому что американец работает ровно в сто раз больше. Да, больше и эффективнее - но не настолько же! Экспортируя свою образовательную систему, американцы за малые вложения обеспечивают себе бесперебойное снабжение кадрами. Это фактически и есть разграбление отсталых стран, обеспечивающее процветание Америки.

   Б.В.: Слово "разграбление" здесь неприменимо. Скорее, речь идет о симбиозе - со старшим и младшим партнером. Америка тратит немалые деньги - и частные, и государственные - на развитие образования в той же Индии, а также на переподготовку индийских профессоров... Да, система построена так, что талантливый исследователь за пределами США не останется - сманят. Но ему предложат самые лучшие условия!

   В.К.: То, что американцы из расчета не отбирают последнее, не делает такую тактику более моральной. Можно долго рассуждать о благе, которое несут миру дарвинистские модели типа свободного рынка. Однако дарвинизм говорит о выживании не лучших или даже сильнейших, а только о самых приспособленных! У нас 73 года приспособленцы очень хорошо выживали, да и сейчас неплохо живут, но стали ли мы их от этого больше уважать? А динозавры вымерли целыми видами, потому что теплокровные оказались более живучими. Будем ли мы радоваться, если обитатели какой-то другой планеты окажутся более приспособленными к земной жизни, чем сами земляне?

   Подводя итог. Образование - часть и зеркало общества. Говоря об американском образовании, все время выскакиваешь на глобальный вопрос - нравится или нет американский способ жизни в целом. Ответ на него каждый выбирает для себя...