Вторая часть списка
АрхивОбращаю ваше внимание на то, что если бы Вам пришлось образовывать своих детей, то, как Вы сами поняли бы, лучше было бы, чтобы Вы советовали им почитать книги из моего списка, а не всяких там Стругацких, Пелевиных и Оруэллов. Хихикать мы все так или иначе можем. Но ведь так важно быть и серьезными! Может быть - еще более важно, чем хихикать или играть в звездные войны?
В. Б. Губин
В. Б. Губин
Не всякое лыко в строку, не всякую книгу и раскрывать. Опасное это дело - не ту книгу раскрыть. Читатель идеальный ошибается только раз, после чего он превращается в читателя реального (в отличие от сапера, который как раз превращается из реального в идеального).
Выбрать книгу - что лошадь. Стоишь у лотка, а книгопродавец вертится, советуя поставить то на фаворита, то на "лошадку темную", чтобы денежки не пропали зря. А не зря, не зря пусть пропадают...
Врожденного иммунитета к подобным советам у большинства воронежцев нет: ипподром давно разрушен, "как несоответствующий нормам социалистической морали". Мораль... Бегали себе лошадки, и бегали... Воронежские битюги, впрочем, шли шагом, но каким!
И вот шаг за шагом, а в доме не остается свободной полки - кругом "Психованный мочит в библиотеке [1]" или "Ловушки страсти, часть восемьдесят шестая" [2]. Книг много, а перечесть нечего. Амбивалентность Психованного, Бешеного, Слепого, Дембельнутого и прочих Героев Нашего Времени такова, что для полного представления о жанре вполне достаточно прочесть одну книжку. Отсюда следует, что остальные книги прочитаны зря, зря изведено время, средства и природные ресурсы. Крайне не по-хозяйски. Не пора ли навести порядок?
Предположим, что человеку за свою жизнь суждено прочесть тысячу так называемых "художественных произведений". Я имею в виду человека непраздного, который книгу открывает только в час, свободный от времени дела. Выбирает он ее зачастую наобум, соблазнясь красотой обложки.
Совершенно несерьезный подход. Ненаучный. Обложка давно уже не имеет ничего общего с содержанием книги. А каков он, научный выбор?
Особо запал в душу случай в одном ресторане. Дорвавшись до заграницы, я съел и осьминога жареного, и омара, и всяких креветок, и мидий (разумеется, сухопутные яства тоже не забывались). Но здесь, над морями и проливами, возомнил я себя то ли Джеймсом Бондом, то ли доктором Но (они тоже неподалеку столовались, только в шестидесятые годы) и заказал экзотических морепродуктов долларов на... Нет, стыдно и сумму называть. В итоге потерпел я полную конфузию и вкушать что-либо на авось зарекся до конца дней своих. Прежде узнаю мнение людей сведущих, авторитетных, из трех независимых источников. А не узнаю - буду довольствоваться прежним опытом, не помышляя расширять его за собственный счет. За чужой еще можно, но за собственный - никогда...
Но встает проблема выбора авторитета. Здрасьте! Мне-то авторитет на то и нужен, чтобы не выбирать, а тут... И потом, как узнать, авторитет он или так, прикидывается? Открываю одну газету, вижу: "Пять лучших книг недели". Ага... Открываю другую - а там совершенно другие книги. Приходят рассылки, где лучшими названы книги уже и третьи, и четвертые, и пятые...
Пора начинать сбивать масло, а то утону.
Во спасение меня и мне подобных умные люди в Ватикане придумали Index Librorum Expurgatorious. Список запрещенных книг. Чтобы человек знал, чего ему читать точно уж не стоит. Но, сказав "А", Ватикан остановился. Не довел дело до конца. Запретит одну книгу, а на ее месте сто новых появятся. Прямо гидра литературная какая-то. Предварительная цензура тоже не выход: подкладывают ей, цензуре, книги и подкладывают, вот "Что делать?" и пропустили. Сколько народу поглотили кошмары Веры Павловны! И потом, читать столько книг... Когда я узнал, что лучший друг физкультурников лично от корки до корки прочитывал все литературные журналы (числом шесть, кажется), - частично стало понятно его стремление подсократить количество пишущих...
Нет, подойти к делу нужно с другого конца. Принять закон "О литературной безопасности", законодательно же провести "Список разрешенных книг" - и баста. Принесет автор новую книгу, цензор заглянет в "Список разрешенных книг", не найдет, разумеется, оную и - запретит. Безо всякого чтения, рецензирования и возврата рукописи. Раз придет автор, второй, а в третий и не придет, начнет заниматься более полезным делом.
Создать такой список - дело нешуточное. Почти подвиг. Но, полагаю, найдутся литературоведы в штатском (и не обязательно в штатском), которые, проделав титанический труд, установят и количество разрешенных книг, и собственно поименный список. Я и сам не прочь споспешествовать от лица провинциальной интеллигенции, создать этакий "Катехизис Щепетнева", где внятно и толково разъяснить пользу книг полезных и вред книг вредных: "Что есть книга хорошая? Книга хорошая есть та, которая внушает читателю чувства бодрости, гордости за Отчизну, уверенность в завтрашнем дне и готовность к великим свершениям. Каковы отличительные признаки сей книги? Отличительные признаки суть умеренная толщина, коленкоровый переплет и, наиглавнейший, - надпись .Сия книга признана разрешенной к чтению"". Конечно, некоторые несознательные элементы захотят возразить и по числу, и по составу списка (как выступивший с инициативой, я рассчитываю, что его назовут "Списком .Щ""), но, к счастью, у нас не старопольский Сейм, где сотни мелкопоместных шляхтичей могли болтать что им вздумается до третьих петухов. Директива-другая сверху, коротенькое, но дружное одобрение трудящимися на местах, - и список утвержден и имеет силу закона.
То есть: издаются исключительно книги из списка. Изучаются в школах и вузах исключительно книги из списка. Хранятся в библиотеках, как в публичных, так и в приватных, исключительно книги из списка. И никаких 451 градусов по Фаренгейту (кстати, сам Брэдбери почти наверняка попадет в Список). Лишние книги никто сжигать не будет. Их можно использовать с гораздо большей пользой в народном хозяйстве, даже на шести сотках, например, при мульчировании.
Список этот не будет окаменелостью, мертвой святыней, о нет! Если вдруг автор (или номинационная комиссия) решит, что создано произведение, достойное занять свое место в "Списке .Щ"" - он (или она) выдвинут свое произведение на суд особого комитета (внеся предварительно достаточно ощутимый залог, чтобы отсечь путь разного рода графоманам). Если новая книга действительно превзойдет какую-либо из уже состоящей в "Списке .Щ"", ее туда внесут, а превзойденную - вынесут с последующим мульчированием.
(еще не конец)
1 (обратно к тексту) - До этого схватки происходили в пустыне, в тундре, в лесу, в городских джунглях, в московских лабиринтах, во льдах Гренландии и т. д. и т. п.
2 (обратно к тексту) - На днях скончалась дама, опубликовавшая за свою долгую плодотворную жизнь свыше семисот этих самых ловушек. Причем героиня была девушкой целомудренной и до свадебки - ни-ни!
А свадебка - на последней странице. Отечественные читательницы такие книги не очень любят. Им бы чего погорячее, и с мельчайшими подробностями.
