Америка на соседней улице.

Архив

   - Гляди, Америка! - женщина, сидевшая впереди, радостно толкнула в бок спутника.

   Америкой явились три павильончика, залитые светом, теплом и товаром. Товар, конечно, был самый простенький, в одном - бакалея, в другом парфюмерия, в третьем всякого рода газеты, журналы, книжечки да тетрадочки, но смотрелось все довольно приятно. Изобилие, порядок, чистота.

   Бродвей, чистый Бродвей. Или Лас-Вегас.

   Женщина Америку, конечно, видела, если и не наяву, то в кино или по телевизору, но очень хотелось представить, почувствовать ее - рядом, чтобы рукой дотронуться.

   - Булыжника ей, Америке этой! - ответил ее спутник.

   - Ну, зачем? Красиво ведь:

   - Затем!

   Думается мне, что пролетарский булыжник пожелали Америке не потому, что она пришла и воцарилась. Булыжник - за то, что не пришла.

   А ведь звали. И, верилось, обещала придти.

   Как славно все начиналось! Казалось, всего-то и требуется - поступиться принципами. Утром принципы - вечером стулья, то бишь богатство, вечером принципы - утром богатство.

   Долго упирались, негодовали, топтали ногами, каменели лицом, но - поступились. Те, кому положено. Уж больно хорошая машина "Мерседес".

   Пришел вечер, пришло утро, а богатства как не было, так и нет. Кто-то, конечно, богатеет, но на их фоне собственная бедность кажется еще нестерпимее.

   Какое-то время надеялись, выискивали приметы, сверяясь с численником. Пошла, родимая, пошла! Центрами кристаллизации представлялись вывески во славу американской газировки. А бутерброды по-американски да картошка по-американски просто брали за живое.

    - Американец, он умный! Или там немец какой, японец или швед! Придет, возьмет завод в свои руки, и заживем, наконец, как внукам прадеды желали!

   Но умный американец в Воронеже пускать корни почему-то не торопился. Заглядывал иногда, и по щедрости душевной делился советами.

   - У вас могут быть отличные урожаи. Нужно только делать то-то и то-то, - говорил крупный специалист из штата Айова. - А чтобы коровы давали больше молока, их нужно лучше кормить.

   Кормить... Удивил. Неужто мы не знаем, что сытая корова даст куда больше, чем два сегодняшних литра молока? Ежели бы этот американец сам наших коров и кормил, да корм из Америки с собою привез, тогда бы мы ему спасибо, может быть, и сказали. А то нашелся - советчик!

   Но когда большой пакет акций большого воронежского завода купил известный "Philips", народ всерьез собрался менять жизнь к лучшему.

   - Этот не выдаст, - уверяли друг друга обрадованные воронежцы. - "Philips" - это голова! НадЈжа! С умом дело поведут, заживем, ребята!

   Особенно, почему-то, радовались чиновники. Действительно, неудобно получалось - в других городах совместные предприятия, инвестиции, презентации, "Мерседесы", а у нас - хоть шаром покати. Воздушным, большим. Или даже дирижаблем "Гинденбург".

   Надежда сбылась сказочным образом, только сказка оказалась про неразменный пятак. История темна и загадочна, но бежал "Philips" с земли воронежской, отдав до единой все купленные на кровную капиталистическую валюту акции в уплату налогов да штрафов. Областное руководство объяснило, что все происшедшее - провокация гидры капитала, таким-де путем "Philips" хотел устранить наш завод, как опасного конкурента, и лишь благодаря недреманному оку провокация эта не дошла до грустного и гнусного финала.

   Сравните сказки немецкие и сказки русские. В немецкой герой изо дня в день расчищает поле от камней или корчует пни, и труд да упорство всегда вознаграждаются - новым полем, еще большим. В отечественных же герой совершает подвиг мгновенный и тем обретает право лежать на печи или идти в кабак.

   Сделать все рывком, на раз - это мы можем. Итог, правда, не всегда радует. И приходится сидеть в тени дубрав да восхищаться долготерпением русского народа.

   Пассажи о долготерпении представляются мне самообманом, основанном на подмене понятий. Не очень лестное слово "покорность" заменили положительным: "терпение". На самом же деле терпения, способности изо дня в день делать свое дело, защищать его, если нужно - судиться и рядиться, зная, что результат будет не нынешним вечером и даже не следующим утром - дано, увы, не всем. Совсем не всем.

   "По щучьему велению, по моему хотению!" Наше дело - хотеть. Даже велеть должен кто-то. Щука, варяги, АСУ, международный валютный фонд, друг Билл.

   Почему так радовались, так ждали АСУ? Да потому, что системы были - автоматические! Раз потратимся, поставим, а уж они сами пусть думают, как им обустроить Россию, без нас.

   Потратились и поставили, но автоматического обустройства в масштабе страны не получилось.

   Ничего, замах скорректировали, умалили. Начнем ab ovo, со своего письменного стола. Но чтобы - само! Непременно само!

   Коллега решил получить ученую степень, а для этого - написать диссертацию. Долго расспрашивал "про компьютеры и про Интернет", потом купил весьма приличную машину, походил на курсы, книжку толстую прочитал...

   Встречаю на днях.

   - Я думал, компьютер поумнее будет.

   - Чем же не угодил? - спрашиваю.

   - Да так... - отвечает. - И с ним все приходится решать самому, - и тут же, с надеждой: - Скоро к сети подключусь, тогда...

   Боюсь, "Интернет" разочарует так же, как и компьютер. Хотя... Пищу для литературного обзора, пожалуй, из сети выцарапать можно. Но всю диссертацию?

   Решать - не в смысле складывать, умножать и извлекать квадратные корни, а проявлять инициативу и нести ответственность - ох, как не хочется.

   Ответственность - ноша тяжелая. Потому и приглашали варягов, пусть они отдуваются, княжат. Вот и Америку - не то, чтобы пригласили, но если бы она поработала на нас - никто бы возражать не стал.

   Но - увы. И ищется булыжник.

   Более проницательные смотрят много глубже и утверждают, что замысел коварнее: не дав взамен "Мерседеса", оставить нас без принципов.

   - Украли принципы, сволочи!

   Выяснилось - нет, не украли. Рядышком лежат. Взять, подновить чуток, и - опять годные в дело.

   В конце концов, "Чайка", уверяют, тоже хорошая машина.