Противоестественная монополия

Очередным поводом крикнуть "караул" стала попытка зарегулировать провайдеров Internet по телефонным правилам (#264). Стремление операторов аналоговой коммуникации ограничить использование существующих сетей для передачи цифровых данных активно обсуждается, в частности, на соответствующем форуме "Терры ОнЛайн" (www.computerra.ru/forums/karaul/) и в одной из секций московского Либертариума (www.ice.ru/libertarium/telecom/).

Обсуждение проходит примерно тот же круг, что до этого - обсуждение "повременки", а еще раньше - "модемных сборов". То есть в большинстве случаев ограничивается взаимным предъявлением феодальных, по сути, претензий: обычай получения услуги абонентом на существующих условиях противостоит обычаю устанавливать правила игры по произволу оператора.

И... не доходит до основного вопроса: как выйти из этих феодальных отношений и включить рыночный механизм (механизм ценообразования посредством торга), который определил бы относительную ценность различных решений и их реализаций.

Монополии на разворачивание сетей связи как таковых в России нет. Она создается за счет организации дефицита на определенные ресурсы, не являющиеся ограниченными по своей природе: номерного пространства, межсетевых соединений и т. п.

Я не сомневаюсь, что при прочих равных рано или поздно порождение этих ресурсов стало бы предметом конкурентной деловой активности. Однако "прочие" не равны. Власть, и вчера не грешившую особой либеральностью, сегодня качнуло если и не влево (а где сегодня "лево"?), то явно куда-то вбок. "Естественные монополии" становятся присказкой к любому невнятно построенному предложению. Где "монополии", там и "регулирование", а регуляторы будут воспроизводить ситуацию необходимости регулирования с железной (и вполне понятной) последовательностью.

Путь к монополизации отрасли связи прошли многие - практически все - страны. А вот США удалось пройти значительную часть обратного пути и преобразовать гнилую монополию в достаточно конкурентную отрасль. Повторить этот опыт пытаются страны Европейского Союза, но пока в большинстве случаев звонить из страны А в страну Б выгоднее не напрямую, а через Штаты.

Было бы наивным думать, что мы найдем в чужом опыте готовые рецепты, но, возможно, он поможет понять некоторые особенности предмета.

Питер Хьюбер (Peter Huber), исследователь, сыгравший ключевую роль в интеллектуальном обеспечении дерегуляции телекоммуникаций в Америке, пишет: "В 1934 году, когда Сталин, Гитлер и Муссолини доказывали миру, сколь эффективен может быть социализм, а у Джорджа Оруэлла начал складываться образ Старшего Брата, мы в Соединенных Штатах передали всю полноту федеральной власти как над кабельными, так и над беспроводными коммуникациями в руки новой полновластной комиссии. Мы назвали ее Федеральная комиссия связи - FCC. В Германии тоже была своя FCC, даже больше и эффективнее, чем наша. Она называлась Bundespost и очень нравилась Геббельсу".

Созданием FCC завершился процесс, начатый двумя десятилетиями раньше, когда судебным решением крупнейшего телефонного оператора AT&T обязали присоединить местные телефонные сети к своим междугородным линиям (я не знаю, как эта идея называлась в гитлеровской Германии, но в современной России ей соответствует понятие "взаимоувязанной сети связи"). Спустя семьдесят с лишним лет американцы сообразили, что "взаимоувязать" те сети, которым стоит быть взаимоувязанными, вполне может и рыночная конъюнктура, и ликвидировали монополию.

"Мы прожили полвека под жестким государственным контролем и понятия не имели о свободном предпринимательстве в этой области( Мы, как русские в 1992 году, пытались научиться жить в условиях свободного рынка", - замечает Хьюбер.

В начале века телекоммуникационные ресурсы действительно казались ограниченными. Но сегодня, чтобы совершить такую ошибку нужно быть слепым.

С "естественной" точки зрения (с точки зрения естествознания, и физики как наиболее формализованной его части) носителем телекоммуникаций являются электромагнитные колебания - радиоволны, ток в меди и свет в оптоволокне. Физика прошлого века оперировала понятием "эфира" - той субстанции, которая, собственно, и колеблется.

Спустя почти век после экспериментов Майкельсона, показавших, вроде бы, что эфира нет, мы, тем не менее, продолжаем пользоваться этим понятием. И не только как метафорой. Эфир стал очень операбелен: мы научились нарезать спектр широкого вещания на все более узкие полоски, научились сжимать эфир в направленные лучи, научились заворачивать эфирные жгуты в стекло и пластик, класть параллельно и создавать "магистрали" невероятной пропускной способности.

Эфир стал разным, и эфира стало много. Никакой "естественной монополии" (что бы это ни значило) нет. Коммуникационная отрасль больше не эксплуатирует эфир, распределяя ренту, как от земельной собственности. Она его производит.

Более того, телекоммуникации и экономика телекоммуникаций оказывают все большее воздействие на физическую собственность и экономику недвижимости: насыщенность территории телекоммуникациями уже стала заметным фактором стоимости и качества жизни на ней. Завтра она может стать фактором определяющим.

В этом смысле телекоммуникации - это то, во что стоит вложиться. Часть инфраструктуры все равно зарывается в землю - если не кабели, то наземные элементы спутниковых коммуникационных систем, - поэтому на всех инвестициях в отрасль в современных российских условиях висит немалый риск того, что с этой землей опять что-нибудь случится. К этому потенциальному риску добавляется актуальный риск, связанный с существующим регулированием.

Провайдер хочет дешево бросить ко мне линию своей сети, а я хочу за это заплатить. Но оба мы знаем, что, возможно, завтра его попытаются заставить гнать по частной линии халявный трафик или навесить на маршрутизатор СОРМовский "черный ящик". А меня - заплатить за все эти удовольствия.

Поэтому я пользуюсь "публичной" сетью и перегружаю неадекватную коммутационную аппаратуру. Я готов посочувствовать телефонистам по этому поводу (хотя, если честно, из их драной лапши, шаговых искателей и барышень-телефонисток меня могут заинтересовать разве что последние).

Регулирование отрасли экономически осмысленно только тогда, когда молодая (или, наоборот, застоявшаяся) отрасль не показывает достаточной конкурентности, а составляющие ее бизнесы тяготеют к "слипанию"в монополии/олигополии, что обрушивает на их клиентов и партнеров дополнительные издержки.

Может ли решаться и такая узкая задача средствами госрегулирования - отдельный вопрос.

Но, независимо от ответа на него, в ситуации, когда неудовлетворенный спрос давит на рынок, создавая стимулы для выхода на него все новых и новых игроков, госрегулирование must die.

P. S. Что касается вопроса "аналоговый трафик vs цифровой трафик", то мне кажутся обсуждаемыми только сроки вытеснения аналогового трафика и превращения его передачи в относительно небольшую нишу. Сам процесс схож в определенном смысле с "контейнерной революцией" в технологиях физической транспортировки. Нужно ли обсуждать его экономику отдельно?