Архивы: по дате | по разделам | по авторам

Раскрытие информации государственных и частных организаций

Архив

автор : Анатолий Левенчук 16.02.1998

"Гюльчатай, открой личико…"

Известно откуда

Раскрытие информации - кому это выгодно?

Как концепция, раскрытие информации явилось ответом на необходимость технологического решения проблемы гнета прямого государственного регулирования. Раскрытие информации сравнивают с зажиганием света в темной комнате с жуликами: число правонарушений на ярком свету значительно меньше, чем в темноте, вследствие того что жулики внимательно следят друг за другом. Таким образом можно обойтись меньшим правоохранительным аппаратом, добившись тем не менее снижения числа правонарушений. При таком подходе каждый гражданин становится в некотором роде полицейским, самостоятельно, без помощи государства отыскивая в раскрытой информации следы неприглядного поведения потенциальных контрагентов.

В некоторых отраслях, где расследования и правоприменение затруднены (например, использование нецензурных слов и/или спама в Internet), раскрытие информации (явные пометки "плохого" содержания) начинает рассматриваться как главная альтернатива стандартному законодательному регулированию (выдача лицензий "хорошим" контент-провайдерам).

Технологии раскрытия (и связанные с раскрытием технологии меток - в том числе рейтинговых меток), с одной стороны, требуют создания соответствующей инфраструктуры (центров раскрытия, рейтинговых бюро, депозитариев ключей электронных подписей и т. д.), а с другой стороны, являются единственным ответом на сложности, сложности в регулировании новых областей человеческой деятельности.

Вообще, концепция раскрытия информации (гласности) лежит в основе всех представлений о введении общественного и рыночного саморегулирования и является центральной в обеспечении общественной и рыночной стабильности. Цель гласности - обеспечить возникновение скандала там, где пахнет мошенничеством. Именно поэтому мошенники не любят раскрытия - особенно когда речь идет о делах на уровне таких крупных структур, как государство.

Например, на рынке ценных бумаг инвесторы готовы отдать свои деньги в такие места, которые "ярко освещены", туда, где можно понять, что происходит с их деньгами. Нет раскрытия информации - нет инвестиций. В правовом государстве законы тоже работают только тогда, когда они известны всем гражданам. Арест за нарушение "секретного" закона - вещь немыслимая. Компьютерная фирма с гораздо большим удовольствием купит крипторешение, основанное на раскрытом алгоритме, чем будет платить за неизвестное криптозелье из подпольных государственных "лабораторий" (в "Компьютерре" уже велась дискуссия о "секретных" алгоритмах высшей алгебры и необходимости публикации криптоалгоритмов. Хотелось бы только заметить: речь, конечно, шла о введении обязательного раскрытия использующихся криптоалгоритмов). Конечно, прежде всего имеется в виду раскрытие информации о деятельности организаций, а не информации о частных лицах.

Акционерное ли это общество или государство, партия или "предприниматель без образования юридического лица" - деятельность организаций должна быть прозрачна для граждан. Но деятельность отдельных граждан совсем необязательно должна быть прозрачна для организаций. Почему? Просто организации часто обладают совокупной мощью многих граждан, а подконтрольны только нескольким. Вот и нужно беречь одних граждан от других, оформленных в мощные организации. Поэтому мировые тенденции в области закрытия/раскрытия информации сегодня вполне понятны: общество стремится, с одной стороны, максимально защитить конфиденциальность информации, имеющей частный или секретный характер, а с другой стороны, обеспечить максимально свободный доступ к той информации, которая считается "публичной". Общий мировой тренд - информация о физических лицах считается частной, а о различных корпорациях - публичной.

В пределе - мы за полную интимность в спальне, за полную тайну частного вклада, но мы хотели бы вовремя знать, какие именно финансовые трудности и когда возникнут у нашего банка, и краткую биографию того парня, который возглавляет идеологический отдел местной церкви (секты). Хотя интересы живых людей и таких абстрактных сущностей, как организации, настолько перемешаны, что раскрытие информации становится само по себе скандальной темой. Ну, например: раскрытие только что упомянутой биографии церковного идеолога проходит по линии организации (тогда раскрывать!) или касается только личности парня (тогда - тайна частной жизни!). Кстати, под "интересами организаций" на самом деле подразумеваются конкретные интересы конкретных людей в этих организациях…

Вопрос о том, какую информацию необходимо закрывать, а какую раскрывать - это вечный вопрос. Раскрытие информации - это обоюдоострый меч, разящий и чужих, и своих. Как у любого лекарства, дозировка в раскрытии информации играет важнейшую роль. Принудительное раскрытие информации резко ограничивает право на частную жизнь (privacy). То же относится к коммерческой тайне. Например, на рынке ценных бумаг раскрытая информация часто используется для анализа не только инвесторами, но и конкурентами.

"Детальное раскрытие" против "полного и справедливого"

Как правило, состав, объем, периодичность и формат раскрываемой информации сегодня определяются ведомствами, регулирующими ту или иную сферу человеческой деятельности. Данный текст меньше касается вопросов содержания информации, а больше - построения национальных систем сбора и распространения раскрываемой информации. Отметим только, что потребительские свойства раскрываемой информации можно обеспечивать исходя из двух разных методологических принципов:

детальное раскрытие информации (detailed disclosure);
полное и справедливое раскрытие (full and fair disclosure).

Теоретические дебаты на эту тему ведутся давно и не привели пока к победе ни одной из точек зрения. Защитники детального раскрытия говорят, что для лучшего контроля за полнотой отчетности/раскрытия информации необходимо заранее утвердить структуру информации, сообщаемой о себе раскрывателем. Защитники полного и справедливого раскрытия считают, что нужно требовать от раскрывателей определения того, что может повлиять на решения публики, и добровольно и своевременно предоставлять эту информацию.

"Полное и справедливое" раскрытие только кажется мягким, ибо как регуляторы, так и потребители информации всегда могут обвинить раскрывателя в том, что он утаил что-то важное для других (хотя он вполне мог и не подозревать о важности этого "чего-то"). Детальное раскрытие кажется более жестким, но предотвращает произвол по отношению к раскрывателю регулирующих органов или наглость в претензиях со стороны обманувшихся пользователей системы раскрытия. В одном случае возможен субъективизм со стороны регулятора (жесткое единообразное определение параметров раскрываемой информации для всех раскрывателей), а в другом случае - субъективизм со стороны раскрывателя. В одном случае велик риск нераскрытия важной информации, не предусмотренной в структуре записи единой базы данных. В другом случае велик риск нераскрытия "объективно" важной информации, которую раскрыватель сочтет "не важной". В одном случае можно формально проверить полноту предоставления информации, в другом случае формально проверить полноту предоставления информации нельзя, но зато есть возможность получить существенную информацию в непредусмотренных ранее ситуациях.

Раскрытие: мостик от веры к доверию

Раскрытие информации - это способ обеспечить разные мнения по одной проблеме. Если множество людей ознакомилось с одной и той же информацией, то может быть сформировано множество мнений и оценок, которые можно сравнивать. Нет информации - нет мнений, есть гадание на кофейной гуще. Любое решение тогда - вопрос слепой веры, любой путь становится путем проб и ошибок.

Конечно, когда информации много, то от этого гадать на кофейной гуще меньше не приходится, но можно избежать хотя бы самых грубых ошибок, а от иррациональной веры перейти к вполне рациональному доверию. На этом, например, основано разделение властей: различные власти по одной и той же проблеме имеют разные мнения - и законопроекты не проходят. Одинаковое мнение - и законопроекты проходят. Доверие к законопроекту можно при этом как-то оценить (число голосовавших "за" в каждой палате, число палат, в которых законопроект "прошел"). Если законопроект издал диктатор, то такому законопроекту можно только верить, - верующим легче, у них есть опыт…

На фондовом рынке из одной и той же информации инвесторы делают разные выводы о приемлемости покупки/продажи, - и одни из них продают ценные бумаги, а другие эти бумаги покупают. Если мнение у всех инвесторов совпадет, то рынок остановится (то есть не будет либо покупателей, либо продавцов). К счастью, этого произойти не может: все люди разные, и мнения всегда имеют некоторый разброс, характеризуемый спредом (разницей между ценами спроса и предложения). При росте рыночной неопределенности, недостатке информации спред резко увеличивается - и разброс мнений растет.

Итак, раскрытие информации переводит простое бинарное "верю - не верю" (в выгодность предлагаемой сделки) в некоторую метрику риска - доверие. С доверием можно работать рационально, по поводу доверия можно размышлять, используя всю доступную (в том числе и раскрытую) информацию. С верой - можно только молиться…

Раскрытие информации - экологическая альтернатива публикации

Какая бы информация ни раскрывалась - законы, балансы или криптоалгоритмы, детально или "справедливо", - под раскрытием информации обычно имеется в виду обеспечение возможности нахождения конкретной раскрываемой информации, а также публичного и свободного доступа к ней в регламентированное время и с регламентированной стоимостью. Раскрытие информации здесь противопоставляется публикации и другим принятым способам распространения (push) информации, ибо эти способы не обеспечивают "возможность нахождения информации, а также публичного и свободного доступа (pull) к ней в регламентированное время".

Необходимо нормативно закрепить эти понятия для всех видов публичной информации. Требуется единое для всех практических сфер понятие раскрытия информации и, может быть, даже определение национальной системы раскрытия информации (как стандарта на ведомственные системы раскрытия информации), - иначе граждане не смогут найти нужную информацию: они будут вынуждены освоить множество различных техник доступа к информации, что нереально.

Кроме того, нужно учитывать возможность информационного загрязнения окружающей среды. Представим, что раскрываемая информация публикуется в какой-нибудь газете. Какая доля ее подписчиков заинтересована в получении, например, закона о пчеловодстве (в России ответ на вопрос, кому принадлежит пчелиный рой, уведенный пчеломаткой, регулируется законом)? А все эти впоследствии невостребованные копии закона будут растиражированы отнюдь не только в "Консультантах" и "Гарантах". Древесине, пошедшей на публикацию ненужных копий только одного этого закона, можно найти множество других применений. С моей точки зрения, публикация таких материалов вполне может быть приравнена к публикации материалов о светской жизни: в расчете на случайный интерес случайного читателя. Неслучайный читатель давно уже пользуется теми самыми "Гарантами" и "Консультантами".

Одно только требование о печати балансов акционерных обществ сильно поддержало неконкурентоспособные региональные газеты, почистило кошелек этих самых акционерных обществ и практически ничего не дало для достижения главной цели: доведения информации до аналитиков рынка, действительно нуждающихся в этих сведениях. А советы аналитиков крайне необходимы инвесторам. Публикация чего бы то ни было - это информационное загрязнение среды ненужными копиями, с одной стороны, и невозможность найти необходимые материалы (при сегодняшней инфраструктуре "публикаций"), с другой стороны.

На мой взгляд, попытки государства организовать раскрытие информации посредством публикаций - это попытки организовать спам в национальных масштабах. К сожалению, даже профессионалы сегодня путают раскрытие информации и публикацию. Бедна терминология, не хватает юридической базы. Важно, в частности, зафиксировать русскоязычную терминологию в этой области (публичная информация, публичное раскрытие, раскрытие информации, публичное раскрытие информации, раскрытие публичной информации, раскрытие и т. д.). Попытку сделать это для фондового рынка можно найти в Законе РФ "О рынке ценных бумаг". Но даже в этом законе кроме вполне пристойного определения раскрытия информации можно встретить традиционный "перл": "информация раскрывается путем публикации"…

Процесс раскрытия информации складывается из двух частей:

раскрываемую информацию, как правило, надо собрать (filing - подшивка в картотеку);
затем к раскрываемой информации необходимо обеспечить доступ (disseminating - распространение, рассеивание, но нам кажется более правильно говорить не о распространении, а о доступе к собранной информации).

Современная технология доступа к раскрываемой информации в мире общепринята: должен быть построен простейший интерфейс к Internet, а также обеспечена поставка информации частным информационным службам, добавляющим стоимость (то есть за дополнительную плату обеспечивающих различные более или менее изощренные виды поиска информации, ее представления, распечатки на бумаге, дополнений и добавлений из других информационных источников, перевод в другие форматы и т. д.).

Технология сбора информации может различаться для государственных, муниципальных и частных раскрывателей:

для немногих больших государственных организаций (Госдумы, Совета Федерации, Минфина и т. д.) нет проблемы сбора информации, источник этой информации, как правило, компактен, и достаточно организовать современную систему доступа к этой информации (что и пытаются делать "Гарант", "Консультант+" и т. д.);
для небольших государственных организаций, где есть проблема поиска самой организации (например, нужно найти решение главы администрации города Усть-Урюпинска о поддержке бизнеса в церквах любимой мэром конфессии), может также существовать проблема сбора информации;
для частных общественных и коммерческих организаций актуальны как проблема сбора информации, так и проблема обеспечения доступа к ней.

Если раскрываться должна информация, регистрируемая государством, то моментом регистрации (так же, как и в случае законодательной информации) должен считаться момент раскрытия этой информации, а не момент факта регистрации, - это к вопросу о допустимости "секретных" нормативных актов или не известных инвесторам, но зарегистрированных выпусках ценных бумаг. Реальная ситуация, конечно, отличается от описываемой.

Равенство государственных и частных организаций перед раскрытием

Потребность раскрытия информации возникает для информации государственных и муниципальных организаций и для информации частных организаций. Природа этой потребности одна: решения немногих лиц в руководстве этих организаций могут весьма серьезно затронуть интересы многих и многих простых людей.

К сожалению, несмотря на очевидную близость технологий раскрытия этих видов информации, обсуждение ведется порознь: в одних статьях и изданиях любят потолковать только про демократию и эксгибиционизм государства перед гражданами, а в других - только про необходимость уважения вполне рыночных интересов потребителя перед покупкой сервисов и товаров. Мне кажется, что все это - явления одного порядка: информационное обеспечение перехода от регулируемого кем-то цельным общества как целого, к саморегулированию множества независимых взаимодействующих экономических и политических агентов этого общества. Но взгляд на общество как на совокупность независимых агентов еще не прижился в современной культуре - поэтому-то много путаницы и в концепциях раскрытия информации. Это и понятно.

Я думаю, что большинство людей путает альтруизм и коллективизм, эгоизм и индивидуализм. Хотя альтруизм и эгоизм - это об отношении человека к другим человекам. А коллективизм и индивидуализм - об отношениях человека и общества. Индивидуализм - это когда личные интересы ставятся выше "общественных". Ибо что такое "общественные" интересы"? У такой абстракции, как "общество", и рта-то нет, чтобы их выразить. И вот мнению некоторых людей я должен верить, как мнению общественному. А чем мнение этих "выразителей" лучше моего собственного? Им, "наверху", часто не виднее. И брокерской фирме часто тоже не виднее. Так размышляя, я прихожу к выводу о том, что мне нужно иметь возможность перепроверки мнения тех отдельных людей, которые хотят покомандовать мной и/или моей собственностью, используя силу "своих" организаций. И тогда я, простой человек, требую: информацию на бочку!!! Само собой, если все вокруг индивидуалисты - они хотя бы поймут мое требование. И примут соответствующие законы о раскрытии информации, гарантирующие это мое право. А если вокруг коллективисты - то не поймут. Ибо ничтожна одинокая личность перед любым "коллективом", и требовать от "коллектива" она не имеет права. Тонкая же разница между "коллективом" овец и стоящим во главе этого коллектива бараном коллективистами не улавливается.

С развитием гражданского общества все большее количество внутренней информации государственных и муниципальных институтов начинают относить к обязательно раскрываемой - вплоть до абсурда, когда Пентагон раскрыл через Internet часть архивов по "Буре в пустыне", а через пару недель их закрыл. Или раскрытие персональных данных, собранных государством, - сегодня по этому поводу тоже много шума. Тут тоже приходится идти на ощупь: одно графство в Калифорнии раскрыло множество своих баз данных. И через две недели страшного скандала закрыло одну из них - она оказалась не "раскрываемой информацией из государственных баз данных, собранной на деньги налогоплательщиков", а "преступно разглашаемыми персональными данными граждан графства".

Но даже для самых закрытых обществ необходимо раскрывать законодательную информацию всех уровней (федеральную, ведомственную, областную, городскую, префектурную и т. д.). Типичная ситуация, которая показывает нерешенность проблемы раскрытия законодательной информации: владивостокское предприятие хочет открыть филиал в Пензе и интересуется, какие местные налоги там взимаются. Сегодня ответ на этот вопрос получить практически невозможно - даже путем санкционированного государством спама обязательных публикаций.

Так как незнание законов не освобождает от их выполнения, необходимо, чтобы общество оперативно узнавало законы, по которым оно должно жить. Одним из вариантов решения этой проблемы является признание в качестве момента, с которого действует тот или иной нормативный акт, не момента подписания этого акта, не момента его публикации, а момента доступности этого акта в системе раскрытия информации. Это очень важный сдвиг к гражданскому обществу.

Информация частных некоммерческих организаций раскрывается примерно по той же схеме. Обычно некоммерческой организации предлагается раскрыть свои финансовые потоки, чтобы любой гражданин мог убедиться, что собранные "на храм" деньги не пошли на личное жилье подруги "настоятеля". В США, где некоммерческие организации в значительной мере освобождены от налога, к финансовому раскрытию относятся весьма щепетильно: в Internet можно справиться о финансах любых организаций, которые имеют своей миссией бороться и любить, просвещать и защищать, помогать и способствовать. Это же относится и к партиям - ведь нужно же контролировать покупку голосов и внеплановые особняки лидеров!

Информация частных коммерческих организаций должна раскрываться по той же причине: в силу переноса акцента с внешнего государственного регулирования потенциального обмана одних граждан другими - на саморегулирование. То есть от государства-защитника, желающего держать свечку при каждой сделке, общество переходит к концепции тотальной самозащиты. Сегодня эта концепция используется в основном на финансовых рынках. Предприятия должны раскрывать свои уставы, банки должны раскрывать свои годовые балансы, эмитенты - проспекты эмиссии и отчеты по ценным бумагам, пенсионные фонды - свои пенсионные планы, страховые фирмы - свои контрольные показатели. Конечно, добровольно такая информация не раскрывается: состав и объем раскрываемой информации, а также периодичность ее раскрытия обычно устанавливаются государственным ведомством-регулятором. Сейчас можно только мечтать о тех временах, когда таким ведомством-регулятором станет какой-нибудь "консорциум по стандартизации раскрываемой информации".

Почему? Потому что для реализации раскрытия информации необходимо иметь возможность проверить соответствие раскрытой информации реальному положению дел и применить санкции за нераскрытие информации или раскрытие искаженной информации. А теория и практика "саморегулируемых организаций", которые обладают такими "властными" полномочиями, находится в самом начале своего долгого пути к общественному признанию. Например, раскрытие информации на рынке ценных бумаг было предложено в США в начале века в качестве лекарства, избавляющего рынок ценных бумаг от многочисленных потрясений, вызываемых массовыми мошенничествами; при этом прямо говорилось, что число возможных видов мошенничеств и совершаемое на рынке число сделок таковы, что никакого чиновничьего аппарата не хватит для того, чтобы обеспечить приемлемый уровень приличности рынка. Но в этом плане рынок ценных бумаг ни в коей мере не является чем-то исключительным. Раскрытие правительственной информации, идеи так называемой "гласности", раскрытие информации по другим финансовым рынкам также имеют богатую историю и тоже работают на стабилизацию общества и обеспечение его безопасности - главным образом предотвращая мошенничества со стороны политических и рыночных агентов по отношению к своим контрагентам.

Информационная кулинария: Public Relations

Говоря о раскрытии информации, часто приплетают public relations. Еще бы: службы по связям с общественностью сегодня крайне важны для обеспечения выживаемости любой организации - как частной, так и государственной. Так важны, что в сознании даже профессионалов часто перепутываются с рекламой (в частном секторе) и пропагандой (в государственном). Заметили, как запахло нападением на гражданина?

Webster New International Dictionary о public relations: "содействие установлению взаимопонимания и доброжелательности между личностью, организацией и другими людьми, группами людей или обществом в целом посредством распространения разъяснительного материала, развития обмена (информацией) и оценки общественной реакции". Вот так: вашу реакцию оценят, и вам "распространят" разъяснительный материал для получения вашей доброжелательности.

Взаимопонимание и доброжелательность, конечно, важны, вот только к раскрытию информации они имеют косвенное отношение. Еще раз повторю: я не против public relations, это достойное дело. Конечно, специалисты по public relations живут в постоянном конфликте интересов, желая защитить как граждан, так и свою организацию. Им тяжело, они по роду своей деятельности наступают на горло то одной своей песне, то другой. Но я не об этом. Я лишь хочу отделить public relations от раскрытия информации.

Прежде всего, раскрытие информации - это постоянная возможность доступа любого желающего к информационной модели раскрывателя. Public relations есть распространение (часто - только по "целевым аудиториям") некоторых фрагментов информационной модели вкупе с соответствующими разъяснениями, причем в определенные моменты времени.

Например, если на поле организации прилетела стая саранчи, то в системе раскрытия информации будет запись: "на поле зерно - 0%, саранча - 100%". Аналитики найдут эту запись и, может быть, слегка пошумят в прессе. Вы подумаете и сделаете свой собственный вывод. Служба же public relations в этом случае распространит сообщение: "Саранча является вкусным и питательным продуктом. У нас очень хорошая новость - много саранчи! Приложение: три наиболее популярных рецепта, по которым любая хозяйка сможет приготовить саранчу за пять минут". И ведь не придерешься, все правда! Бедным гражданам надо опять учиться читать между строк ту самую запись "на поле зерно - 0%, саранча - 100%".

Каждый раз, когда я слышу, что раскрытием занимается не управление архивов, или бухгалтерия, или отдел лицензирования, или отдел поставок, а пресс-служба в одном из ее обличий, я подозреваю информационную кулинарию. Понятно, что цели при этом ставятся самые благие - безопасность, процветание и т. д. А специалисты почему-то появляются те самые - обладающие приемами перевода мозгов простого гражданина в жидкое состояние приятного транса ("все хорошо").

Я бы разделил базы данных, архивы, реестры, пакеты документов, безусловный и своевременный доступ к которым на постоянной основе предоставляется публике, - и все те комментарии, которыми организация сопровождает эту информацию. Нет, я не против брифингов и пресс-релизов, но предпочту оригинальные "сырые" материалы, факты, а не то информационное блюдо, которое мне подготовили опытные специалисты пресс-службы. Не давайте мне пресс-релизов, дайте доступ к архивам, базам данных, текущим распоряжениям и т. д. Я сам все найду и интерпретирую! Нет, не так: "Давайте мне пресс-релизы, но кроме них дайте доступ…"

В 1995 году я был свидетелем того, как Банк России принимал решение раскрыть информацию о своих золотовалютных резервах. Основной аргумент против: этого нельзя делать из соображений безопасности! Мало ли что случится на рынке! Но здравый смысл победил, цифры были раскрыты, и люди (а соответственно, и рынки) успокоились. Знание, конечно, порождает печаль, но незнание - тревогу и страх. Мне пока не доказали, что хуже. Государственные ведомства зачастую пользуются тем, что им ничего доказывать не надо.

Интересно, хватило бы денег, истраченных на войну в Чечне, а затем на восстановление там разрушенного народного хозяйства, для полной компенсации потерь вкладчикам в авантюру МММ? Вопрос очень сложный, но интересный. А если бы работала нормальная система раскрытия информации (хотя бы такая, как в США), то ответ на этот вопрос занял бы несколько минут. И тогда ФСБ, МВД, ФАПСИ гарантировали бы достоверность этой информации, а не закрытие ее. А граждане делали бы выводы и защищали себя не только путем "невклада" в МММ, но и путем голосования на выборах и референдумах.

Сейчас, к сожалению, Россия не так быстро продвигается к свободе, как это было в начале десятилетия. Все чаще говорят о не самых привлекательных латиноамериканских вариантах развития России. И государственные ведомства (особенно силовые) пользуются этим сполна. Они знают, что не обязаны сообщать. Им даже не надо этого доказывать. Их руководители, конечно, гораздо безгрешнее руководителей акционерного общества, которых заставляют выворачивать души своих организаций на обозрение публики через систему раскрытия информации. Надо думать, что действия этих безгрешных руководителей тоже безопаснее действий руководителей акционерных обществ, а ответственность - выше (ну, скажем, зарплата, которую потеряет такой государственный руководитель, выше зарплаты, которую потеряет руководитель акционерного общества, ежели дела пойдут не так).

А то, что ведомства (точнее, их руководители) сообщить хотят, взволнованными голосами расскажут работники их пресс-служб. Впрочем, то же относится и к службам public relations акционерных обществ…

Bootstraping - участие государства в создании систем раскрытия

Речь пойдет о создании системы раскрытия информации коммерческих организаций. Сразу оговорюсь: участие государства я рассматриваю как необходимое сегодня зло. В описываемой концепции государство не раскрывает информацию частных коммерческих организаций - оно только помогает частным организациям раскрывать информацию о себе. Хрен редьки не слаще, но у меня от такой постановки вопроса на душе становится легче.

Любые ученики становятся прилежными только тогда, когда понимают, зачем им учеба. А для этого нужно учиться, учиться и учиться… Граждане - те же ученики: сначала их бы заставить учиться, потом - уже сознательные - они все будут делать сами, без государства. А если сразу (например, сегодня) отпустить граждан на все четыре стороны, то это "потом" может и не наступить. Между отменой полиции и образованием милиции вполне возможен период мародерства.

Такой подход к размышлениям о гражданах, конечно, опасен, - если это мысли полновластного диктатора. Но я не диктатор - и, как простой гражданин, вполне могу так думать. Поэтому я буду использовать для обучения граждан саморегулированию через раскрытие информации начальное насилие со стороны государства (если, конечно, это у меня получится). Процесс запрягания отличается от процесса езды. Мне (в конкретных сегодняшних условиях) государство нужно, чтобы запрячь - и для этого его бесполезную и часто вредоносную мощь нужно как-то эффективно утилизовать. Я надеюсь, что дальше мы поедем без него.

Обычно проблемы, возникающие с обеспечением доступа типа "многие потребители (C) ко многим источникам (S)", технологически решаются созданием некоторого центра, который собирает эту информацию от источников и предоставляет ее потребителям. Число связей, которые нужно обеспечить, при этом уменьшается с C•S до C+S. Введение третьей стороны (какого-либо центра раскрытия) обычно важно не только потому, что информацию легче искать в одном месте, но и потому, что этот центр может выполнять нотариальные функции: он гарантирует отчуждение информации (неизменность после выпуска, одинаковость для всех и гарантированную последующую доступность) от собственно раскрывателя. Если, например, акционерное общество будет раскрывать свою информацию через свой собственный сайт, то при усложнении финансового положения раскрывателя этот сайт вполне может "сбоить", приписывая нолики для некоторых клиентов. Или не так грубо: сайт может закрыться в самый критический для пользователя момент по вполне "объективным" причинам - поломка компьютера, повреждение кабеля и т. д. Руководство выразит досаду по поводу того, что "пользователи оказались отрезанными от жизненно важной информации", и публично извинится. Провайдер получит тройное вознаграждение: двойное - за порчу кабеля и одинарное - за его восстановление. Увы, это суровая правда жизни. От этой правды надо защищаться.

Решение должно быть институциональным, чтобы раскрытие информации не зависело от воли каких-то конкретных начальников. Сегодня, по иронии судьбы, такими центрами становятся ведомства - регуляторы рынка, ответственные за создание отраслевых систем раскрытия. Можно им только посочувствовать: естественное желание чиновников иметь монополию на информацию приходится жестоко подавлять в пользу раскрытия.

Из общих соображений участие государства могло бы быть сведено к минимуму, и сегодня имеется опыт раскрытия информации на нерегулируемых рынках (в частности, на вексельном рынке). К сожалению, этот опыт нельзя назвать вдохновляющим. Существуют аргументы в пользу использования инфраструктуры регулятора рынка для раскрытия информации. Например, сегодня только для рынка ценных бумаг, и только на сервере Института коммерческой инженерии имеется пять реестров эмитентов и три реестра регистраторов. Эти реестры довольно сильно отличаются. Неточные и неполные, они как раз были собраны в эпоху почти "нерегулируемого" рынка.

Сейчас полноценной системы раскрытия информации, поддерживаемой каким-либо государственным регулятором финансового рынка, нет - она только создается. При этом нет также ни одного поставщика информационных услуг, претендующего хоть на какую-то полноту представления информации о частных коммерческих организациях-участниках рынка. И это понятно. Похоже, что сегодня система раскрытия информации, принадлежащая рынку, экономически не может существовать: в лучшем случае эта система будет охватывать 50-100 самых больших организаций рынка, но сбор и презентацию информации по большему количеству организаций никто оплачивать не будет. Например, так получается с эмитентами на рынке ценных бумаг: много информационных агентств берется раскрывать информацию по Газпрому, но никто - по Вышневолоцкой зеркально-багетной фабрике. Я специально выяснял это у информационных агентств.

С другой стороны, регулятор (как правило) все равно строит систему учета участников рынка (систему ведения реестров - учет выданных лицензий), которая все равно необходима для контроля за полнотой раскрытия. Регулятор также все равно строит систему ведомственной подотчетности, которая содержит информации не меньше, а больше, чем требуется для раскрытия. Предприятия не горят желанием отдавать свою информацию в системы раскрытия - они обычно вынуждены отдавать информацию чиновникам. Поэтому единственное, что требуется для организации раскрытия информации, - это вывести раскрываемую информацию из информационной системы регулятора вовне: к информационным агентствам, в Internet.

Рассмотрим этот вариант - чиновник как гарант раскрытия - подробнее. Сегодня при обсуждении функций государственных регуляторов часто путают вопросы информационной поддержки публичного раскрытия информации и вопросы информационной поддержки основных функций регулирования - лицензирования деятельности, регистрации продуктов, аттестации специалистов, мониторинга плановой отчетности участников рынка перед регулятором. Оказалось, что в ходе работ по созданию систем раскрытия информации трудно разделить политические и технологические аспекты проблемы. Политические аспекты проблемы влияли не только на возможную архитектуру систем раскрытия (например, наличие гипотетического Технического центра раскрытия информации), но и на саму возможность создания полнофункциональной системы раскрытия. В частности, несмотря на приоритет функции раскрытия информации участников рынка над функцией ее регистрации (регистрация информации нужна именно для уверенности в том, что она раскрывается), большинство ресурсов разработки направляется именно на поддержку сбора информации в линейные департаменты регулятора рынка. Выделение ресурсов на доведение этой информации до широкой публики в сегодняшней практике практически не производится. Любое государственное ведомство не стремится запустить регулирующую обратную связь между участниками рынка через систему раскрытия, а стремится установить собственное чиновничье регулирование "на основе полной и точной информации".

Благодаря опыту общения с чиновниками у меня сложилось впечатление, что они хотели бы контролировать всю информацию независимо от существования системы раскрытия. Всеми чиновниками поддерживалась идея о том, что участник рынка должен послать раскрываемую информацию в систему раскрытия и регулятору (на всякий случай). Более того, сотрудники регулятора, как правило, имеют склонность осуществлять акты если не цензуры, то определенно "литературной редакции" для раскрываемой информации - особенно начальных ее порций, предоставляемых в ходе процедур лицензирования и регистрации. При этом в оправдание такой позиции звучат слова про "ответственность", "политические реалии", необходимость выполнять обязанности по лицензированию и регистрации, надзору, контролю, мониторингу и т. д. К тому же выплыла проблема реестров: чиновники осуществляют чисто бюрократическую процедуру ведения (внесения и исключения записей) реестра организаций, которые должны раскрывать информацию. Обойти чиновников поэтому нельзя: как без реестра оценить полноту охвата системы раскрытия?

В 1996 году рассматривался такой вариант связи систем раскрытия информации и систем ведения реестра Федеральной комиссии по ценным бумагам (ФКЦБ) России: весь процесс должен был проходить публично, то есть все итерации участника рынка и Комиссии при уточнении информации перед выдачей лицензии/регистрации должны проходить с соответствующим отображением в системе раскрытия информации. Но, конечно, чиновники Комиссии не могли согласиться с таким механизмом - хотя его легко можно было бы организовать и при складывающейся технологии. Нужно только "отмашку на раскрытие" давать раньше - в момент подачи документов, а не в момент получения лицензии/госномера. Если участник рынка не прав в подаваемых документах - рынок это увидит. А если при нормальных документах тянет резину чиновник - рынок это тоже увидит. Обычная ситуация для последовательного применения подхода раскрытия информации: технологические возможности, политические препятствия…

Итак, описываемая ситуация означает фактическое слияние систем ведения реестров и обеспечения ведомственной подотчетности регулятора и публичной системы раскрытия информации в Единую информационную систему. Фактически, все входные информационные потоки (всей информации - как раскрываемой, так и нераскрываемой) поступают через подразделения регулятора, далее эта информация будет концентрироваться во фрагментах Единой базы данных, за которые будут ответственны те или иные департаменты. Только после этой концентрации информации в Единой базе данных возможно "копирование" ("выдача", дублирование, репликация) раскрываемой части собранной информации информационным агентствам для целей раскрытия. При таком подходе Единая информационная система становится системой не столько широкого распространения информации, сколько системой сбора, обработки и ограниченного распространения этой информации среди чиновников. И только в последнюю очередь - системой раскрытия. Лучше меньше, чем совсем ничего…

Конечно, неправильно представлять себе этакого компактного монстрика. Большая часть Единой информационной системы, включая обеспечение раскрытия информации, становится распределенной - значительная часть функций обеспечения раскрытия информации выполняется при этом в региональных отделениях и департаментах Комиссии. Чисто технические функции (сбор, архивирование, отслеживание сроков предоставления информации) при современных технических средствах будет занимать совсем немного времени сотрудников регулятора, и, учитывая мощность современных компьютеров, всю поступающую информацию можно обработать прямо на их рабочих местах - надеемся, при все меньшем и меньшем их участии. Нельзя забывать, что параметры современных компьютеров позволяют легко организовать настольный архив на 250-500 тысяч страниц текста на столе среднего чиновника. Остается только уговорить сознательного не среднего чиновника раскрыть содержание такого "персонального" архива среднего чиновника… Заметим, что это обычно легче, чем уговорить самих участников рынка раскрывать свою информацию через независимую систему раскрытия.

Выгоды от архитектурного слияния информационных систем Комиссии и системы раскрытия информации очевидны: значительное упрощение технологий регулирования и отсутствие необходимости выделять большие ресурсы для специального строительства системы раскрытия. Тем самым, строительство системы раскрытия информации совпадает со строительством системы ведения реестров и обеспечения ведомственной подотчетности участников рынка - Единой информационной системы регулятора.

Недостатки подобного слияния тоже понятны: затягиваются сроки приватизации рынком функции раскрытия - как это предполагалось ранее. Следовательно, раскрытие информации будет выполняться относительно бестолково, с большими издержками и низким качеством - как любая услуга от государства.

Системы подотчетности и раскрытия как инфраструктура

Часто можно услышать тезис: старушка в Усть-Урюпинске не сможет пользоваться создаваемой суперсложной и супертехнологичной системой раскрытия. Я исхожу из мысли, что наиболее просто управляемые автомобили, телевизоры, телефоны имеют наиболее сложное внутреннее устройство. Особенно это относится к изделиям, предполагающим хоть какую-то инфраструктуру: никто уже не вспоминает, что до появления электроутюга нужно было создать электростанцию. Никто не требует также подключать электроутюг к высоковольтной линии (это к вопросу о системе раскрытия, доступной для "народа"). Кстати, угольным утюгом было пользоваться гораздо сложнее, чем электрическим…

Чем лучшие специалисты делают то или иное изделие, тем более необученные люди могут им пользоваться. Это в полной мере относится к обсуждаемой проблеме. Поэтому я не боюсь обвинений в чрезмерных сложностях нынешнего этапа. Большинство сложностей будет скрыто от отраслевых регуляторов, раскрывателей и пользователей соответствующими технологиями. Большинство "соответствующих технологий" сегодня уже существует.

Системы обеспечения подотчетности и раскрытия информации относятся к инфраструктуре и, следовательно, обладают всеми ее свойствами. Инфраструктура, как правило, распространена повсеместно (везде есть дороги, сеть 220 вольт и телеприемники) и имеет много уровней (центральными элементами инфраструктуры непосредственно пользуются отнюдь не все потребители).

Система поставки информации потребителям тоже многоуровневая. Предполагается, например, что пользователи раскрываемой информации будут получать ее не непосредственно с серверов госведомства или даже какого-либо технического центра, в "сыром" виде, а через информационные агентства или местные средства массовой информации в виде комментариев экспертов. Так и происходит сейчас. В инфраструктуру распространения законов кроме Госдумы входят "Гаранты" и "Консультанты", а в инфраструктуру распространения проспектов эмиссии кроме ФКЦБ России входят информационные сервисы АК&М и "Росбизнесконсалтингов".

Финансирование создаваемых таким образом систем раскрытия информации может производиться из трех источников: раскрыватели, потребители и налогоплательщики. Например, в США раскрытие информации на рынке ценных бумаг финансируется и раскрывателями, и потребителями, и налогоплательщиками. Раскрытие информации Конгресса проходит в основном за счет налогоплательщиков. Существуют развернутые дискуссии на эту тему. Похоже, что за инфраструктуру раскрытия может платить налогоплательщик, за подготовку и передачу информации - раскрыватель, а за доступ к информации - потребитель.

Момент раскрытия информации

Раскрывается, как правило, два вида информации: по результату события (протоколы, стенограммы, подсчет голосов и т. д.) и по окончанию разработки (нормативные акты, проспекты эмиссии, уставы и т. д.). Информация, раскрываемая по результату события, - это, как правило, фактическая информация, "фотоснимок". Главным в раскрытии этой информации является оперативность. Момент раскрытия не важен: раскрывается тот факт, что событие уже произошло, и можно только заботиться, чтобы все об этом побыстрее узнали. Информация, которую "разрабатывают", вступает в действие по окончанию разработки и последующего раскрытия.

Очень важно формально и единообразно для всех систем раскрытия определить понятие "момент раскрытия". Это нужно как для судебных разбирательств по определению времени "запаздывания" раскрытия относительно реального события, так и для определения момента вступления документов в силу. Момент раскрытия крайне важен для определения момента вступления в силу законодательных актов, момента появления на рынке ценных бумаг (регистрация проспекта эмиссии), даты существования предприятия (момент раскрытия информации о его регистрации).

Раскрытие информации о товарах

В случае информации о товарах "антиспамминговые мероприятия" очень просты: информация о товарах не размещается в Internet и не печатается в газетах. Раскрытие информации о товарах проводится обычно путем указания на самих товарах каких-то обязательных сведений: на продуктах, например, указывается их состав и пищевая ценность. Как минимум, наименование товара и страна-производитель указываются в штрих-коде (для удобства чтения сканерами кассовых аппаратов). Эта концепция обязательной публичной маркировки-раскрытия сейчас постепенно обобщается и распространяется на многие другие объекты, в том числе на информационные.

На Западе сегодня раздаются предложения: в случае рассылки незатребованных предложений (это и есть спам) проставлять в поле "Subject" электронных писем значок "$" или "adv" (от advertising - реклама). Это предлагается делать с обычной для раскрытия информации целью - чтобы каждый потенциальный потребитель смог оценить для себя полезность приобретения данного объекта. Для обеспечения какого-то раскрытия информации в WWW можно посмотреть применение технологии PICS (Platform for Internet Content Selection) консорциума W3C.

Раскрываемая информация предоставляется информационным агентствам, которые добавляют стоимость. Обычно одно из таких "агентств" обеспечивает бесплатный (за счет средств налогоплательщиков) доступ к раскрываемой информации с минимальным сервисом (через архивы, читальные комнаты или Internet). Можно обсуждать необходимость такого "агентства" по сравнению с чисто рыночным конкурентным подходом, но, как правило, существование "минимально гарантированного бесплатного раскрытия" через такое "агентство" при создании систем раскрытия информации обосновывается "общественными интересами". Если информация (в том числе информация государственных органов) является раскрываемой, то общество заинтересовано в максимальном снятии запретов на ее распространение. В США, в частности, запрещен копирайт на федеральную информацию. С другой стороны, информационные агентства, добавляющие стоимость, хотели бы охранять форму предоставления этой "некопирайтной" информации. Такие противоречия сейчас часто решаются в пользу запрета на копирайт - для того и нужно раскрытие, чтобы максимально облегчить доступ, копирование и использование раскрываемой информации.

Но бесплатная информация обычно плохо организована: возможности ее поиска ограничены, никто не заинтересован в оперативности ее распространения. Поэтому дискуссии по вопросу копирайта на раскрываемую информацию продолжаются. Одним из решений является обязательная поставка информации раскрывающим частным агентством информационным посредникам. Например, фирма X делает информационно-поисковую систему для обработки решений какого-либо регионального судебного органа. Если кто-либо хочет запросить решения этого органа через ее систему, то должен заплатить. Эти деньги идут на улучшение предоставляемого сервиса. Но если кто-либо хочет сделать собственный аналогичный сервис с использованием в качестве информационной базы этих же решений, он должен иметь право на условно-бесплатное (оплатив лишь копирование) получение "сырой" информации от фирмы Х.

Метафора раскрытия информации об организациях

Регулятор возводит забор, который ничего не огораживает, а служит для вывешивания на всеобщее обозрение информационных портретов организаций-участников рынка. Участники рынка обязаны предоставить для этого свои информационные портреты, сделанные по определенному стандарту, после чего поддерживать соответствие своих информационных портретов своему реальному состоянию. В этом им могут помогать "фотостудии" (бизнес-посредники типа "зарегистрируем за сутки Ваше предприятие"). Информация такого портрета является собственностью участника рынка, поэтому он сам несет ответственность как за правдивость, так и за свежесть представленной информации.

Вдоль забора (единой базы данных) ходят чиновники регулятора, в чьи обязанности входит:

учет (отведение места на заборе для новых участников, отметки об обновлении информационных портретов etc.);
приведение портретов в соответствие с жизнью (то есть контроль за соответствием портрета на заборе реальному состоянию субъекта. Таким образом предотвращается потенциальный обман потребителя);
приведение жизни в соответствие с требованиями к портретам (если требования к информационному портрету не выполняются, то участник рынка должен быть дотянут до этих требований: это называется enforcement).

Для выполнения своих функций чиновники могут дополнять информационные портреты на заборе своими "печатями", "справками" и т. д. (как фотография в паспорте дополняется многочисленными штампами и записями).

Единственность забора гарантирует, что у всего рынка будет одна и та же информация, к тому же в одной точке легче проверять соотношение этой информации с жизнью. Конечно, могут существовать многообразные обмены информацией не "посредством забора", а непосредственно между участниками рынка, - но это не входит в сервис, предоставляемый регулятором.

Для дальнейшего снижения цены и повышения качества доступа широкой публики к информационным портретам на заборе за счет применения конкуренции, забор должен иметь интерфейс (средство копирования) к бизнес-посредникам (в этом случае - информационным агентствам), которые будут предоставлять широкой публике доступ к черно-белым (то есть с потерей части исходной информации, доступной только чиновникам) копиям исходного забора. Публика от этого не слишком пострадает, так как черно-белые копии наверняка будут дополнены другой информацией и улучшенными средствами поиска и просмотра.

Раскрытие информации на рынке ценных бумаг

Рынок ценных бумаг являет собой классический образец для иллюстрации раскрытия информации частными институтами. Например, в России участник рынка ценных бумаг в силу закона попадает под регулирование ФКЦБ и предоставляет о себе и своей деятельности информацию по двум линиям:

ведомственная подотчетность. Предоставляемая участником рынка информация становится доступна чиновникам ведомства, регулирующего деятельность на данном рынке (в нашем случае - чиновникам Комиссии);
публичное раскрытие информации. Предоставляемая участником рынка информация становится доступна любым лицам, желающим ее получить.

Для описания ведомственной подотчетности (предоставления информации непосредственно в их адрес) чиновники любят применять оборот речи "отчитывается перед" - например, брокер/дилер отчитывается перед ФКЦБ России или перед НАУФОР (Национальная ассоциация участников фондового рынка, где сидят чиновники, исполняющие те же функции регулирования). Учитывая, что "report to somebody" часто переводится как "подчиняется такому-то", интенция такого оборота речи понятна…

Конечно, если информация в ходе раскрытия может быть доступна любым лицам, чиновник обычно тоже ее хочет получить, - причем из первых рук, а не из того же источника, что и "любые лица". Часто в порядке ведомственной подотчетности требуется осуществлять отдельно предоставление информации для разных ведомств. Например, участники рынка ценных бумаг "подотчетны" налоговой инспекции, органам государственной статистики, Регистрационной палате, ФКЦБ России, СРО и т. д., предоставляя всем этим органам информацию о себе и своей деятельности, а также раскрывая практически ту же информацию для широкой публики. Поэтому ясно одно из требований к технологии сбора информации: она должна давать участнику рынка возможность предоставлять информацию о себе без копий, в одну точку, - а после этого все желающие получить эту информацию чиновники пусть разбираются между собой. С другой стороны, отнюдь не все, что хотят получать чиновники (вследствие требования "подотчетности"), может быть предложено для доступа широкой публике. Нельзя забывать, что концепции обязательного раскрытия информации противостоит концепция охраны коммерческой тайны (или концепция privacy - кому как больше нравится).

Итак, на рынке ценных бумаг (как и в большинстве других случаев) выделяются два широких класса пользователей информации (то есть пользователей системы обеспечения подотчетности и раскрытия информации): чиновники регулирующего данный рынок органа и широкая публика. Эти два разных класса пользователей очень похожи по своим потребностям, но сильно разнятся по возможностям. Поэтому одни и те же, с технологической точки зрения, процедуры для них называются по-разному. Например, часто про один и тот же процесс (предоставление участником рынка информации о своей деятельности) для чиновников говорят, как об "отчетности перед", а для публики - "раскрытие информации о". Оно и понятно: большинство чиновников любит назвать себя не меньше чем "Комиссией" или - в особо торжественных случаях (чаще всего - при обсуждении новых нормативных актов) - "Государством". Из широкой публики каждый желающий получать информацию назвать себя "народом" обычно стесняется. Прав же оказывается всегда тот, у кого больше прав.

Как получатели информации - чиновники, так и участники рынка - поставщики информации (опыт показывает, что пока рынок не развит, то и деньги достаются не от участия в рынке, а от весьма ограниченного круга лиц), часто демонстрируют намерения ограничивать круг пользователей предоставляемой информации. С другой стороны, для того, чтобы оправдать цели предоставления информации, оно должно происходить без ограничений. Как ведомственная подотчетность, так и публичное раскрытие информации происходят именно "на всякий случай", чтобы регуляторы и участники рынка могли принимать "информированные" (субъективно "правильные") решения. Пути же получения информации для этих решений могут быть самыми разными - непосредственно у стороны сделки, непосредственно в системе раскрытия, а также опосредованно - изучая газеты, аналитики которых пользовались системой раскрытия информации.

Ограничивать заранее круг пользователей информации, особенно публично раскрываемой, нельзя. Например, проспект эмиссии нужно раскрывать, чтобы участники рынка могли как купить определенные ценные бумаги, так и отказаться от их приобретения. Поэтому нельзя требовать доступности материалов, например, "только для инвесторов", - потенциальный инвестор как раз часто нуждается в информации только для того, чтобы не стать инвестором! Раскрытие проспектов эмиссии МММ нужно не инвесторам, оно нужно для предотвращения появления инвесторов! Подобные рассуждения можно провести, кроме "потенциальных инвесторов", и по отношению ко многим другим "спорным" категориям публики - журналистам, аналитикам, консультантам, просто любопытным, профессиональным участникам рынка и т. д.

Поэтому под обязательным публичным раскрытием мы будем понимать предоставление участниками рынка информации для любого лица, пожелавшего ее получить. Этот вывод справедлив не только для рынка ценных бумаг. Предоставление информации чиновникам - регуляторам в порядке ведомственной подотчетности вводится, в общем, в тех же целях, что и обязательное раскрытие. Только в случае раскрытия, если участника рынка что-либо не устраивает в полученной от раскрывателя информации, он воздерживается от взаимодействия (сделок) с подобным раскрывателем. Если чиновника что-либо не устраивает в предоставленной ему информации, то он, наоборот, начинает вмешиваться и заниматься "регулированием".

Существует распространенное убеждение, что для чиновника нужно сделать доступной в 5-8 раз больше информации, чем для публики. Экспериментально (в ходе прямых опросов чиновников и экспертов ФКЦБ России) установлено, что это не так. Чиновники признают, что им хватает информации всего на 10-15% больше, чем может быть доступно всем остальным участникам рынка через систему раскрытия. Это, в общем, понятный факт - и из него, в частности, следует архитектура возможных информационных систем: как тех, которые обеспечивают подотчетность участников рынка чиновникам регулятора, так и тех, которые обеспечивают обязательное раскрытие информации для широкой публики.

Российская система раскрытия информации на рынке ценных бумаг

Раскрытие информации (в отличие от обеспечения ведомственной подотчетности) на российском рынке ценных бумаг нельзя внедрить сегодня и быстро. К этому пока не готово общественное сознание (как профессиональное, так и общее). Еще не начался инвестиционный бум - раскрытие нужно тогда, когда эмитентам нужны деньги. Отсутствует ресурсная база. Нет технологий, особенно современных, связанных с обработкой разнородной структурированной информацией на основе новейших стандартов. Нет людей, которые могли бы полный рабочий день заниматься этим вопросом. Пока отсутствует юридическая база. Главным образом, мучают вопросы, связанные с "электронным документом" и "электронной подписью", с понятием "публикация через электронные сети", вопрос об "ответственности Комиссии".

До 1994 года в России практически не обсуждались теория и практика раскрытия информации. На рынке ценных бумаг идея раскрытия информации просто копировалась из практики США и других развитых государств. Теоретических работ российских авторов почти не было. Заявления о необходимости раскрытия информации и обеспечение "прозрачности" рынка не были поддержаны никакой научной аргументацией, кроме ссылки на богатый западный опыт.

Первые серьезные обсуждения вопросов раскрытия информации состоялись летом-осенью 1994 года на заседаниях Рабочей группы по регулированию рынка ценных бумаг в процессе создания Закона "О рынке ценных бумаг". Уже тогда были подняты даже такие нетривиальные вопросы, как раскрытие информации по реестрам владельцев ценных бумаг. С июля 1994 года изучение теоретических проблем раскрытия информации началось в ИКИ и в ЦБ России в рамках проекта "REDGAR" ("Russian Electronic Data Gathering, Analysis and Retrieval").

По итогам этих разработок была построена система раскрытия информации о ценных бумагах кредитных учреждений согласно письму #183 от 4 августа 1995 года ЦБ России. Министерство финансов также вело работы в области раскрытия информации по тем данным, которые по историческим причинам попадали в Минфин. В частности, Министерство финансов раскрыло информацию по двум своим базам данных: государственному реестру выпусков ценных бумаг и государственному реестру лицензированных инвестиционных институтов.

С лета 1995 года начал работу Internet-сервер проекта "REDGAR", на котором раскрывается информация ЦБ и Минфина. Цель проекта - обеспечить доступ широкой публики России и всего мира к раскрываемой по требованию законодательства информации на российском рынке ценных бумаг. Проект не имеет характера "пилотного": раскрываемая на сервере информация является реальной и актуальной.

В феврале 1996 года проект "REDGAR" продолжил свое развитие как совместная деятельность ИКИ и ФКЦБ, а состав раскрываемой информации дополнили реестры, которые ведет Комиссия. Более того, с 1998 года в "REDGAR" стали доступны не только реестры, но и исходные тексты документов. Конечно, там пока можно найти отнюдь не все полные тексты проспектов эмиссий, но, как говорится, процесс пошел. С февраля 1996 года функционирует Internet-сервер ФКЦБ России, на котором раскрывается нормативная информация по рынку ценных бумаг (на русском и английском языках), а немного позже к нему присоединился сервер Центра коллективных инвестиций, раскрывающий информацию по паевым инвестиционным фондам. Информацию по реестру кредитных учреждений, работающих на рынке ценных бумаг, можно найти на сервере ЦБ России.

Прямая демократия short-cut

Раскрытие информации - это еще один шаг к прямой демократии. Можно, конечно, рассуждать о том, что хуже - репрезентативная демократия или прямая демократия. Например, Черчилль очень не любил демократию. Он был готов отстаивать любой другой строй, в котором найдется хоть чуть-чуть меньше недостатков. К сожалению, такой строй не могут найти до сих пор. Более того, приходится довольствоваться всеми "прелестями" репрезентативной демократии (одна из формулировок парадокса свободы: если мы свободные люди, то имеем ли право выбрать диктатора, который потом открутит нам головы?).

Либертарианцы тоже не очень лестно отзываются о демократии: они говорят, что свобода и демократия - заклятые друзья, и вежливо напоминают, что демократы обычно политически "розовые". Тем не менее даже при развитой репрезентативной демократии де-факто право доступа к информации имели только представители властей: как собираемой государством частной информации, так и информации самого государства. Получалось, что движение информации было, но только одностороннее: от граждан и организаций - в государственные организации.

С появлением раскрытия информации движение становится двусторонним. Граждане могут использовать эту информацию для собственной самозащиты. Но… Граждане могут использовать раскрываемую информацию и для нападения - часто даже неосознанного многими из них. Я имею в виду не облегчение разведработы против конкурентов, а получение информации из системы раскрытия для немедленной реакции потребителя - ровно то действие, для которого система раскрытия информации и предназначена. И тогда малейший просчет раскрывателя или малейшая победа его службы public relations (или главного бухгалтера) приведет к сильным потрясениям политического, финансового или товарного рынка. Потребитель неожиданно становится саранчой, которая налетает из ниоткуда и производит страшные опустошения. Каждая саранча не очень-то понимает, что именно она делает. Да и делает она чуть-чуть. Но общие масштабы бедствия…

Прямая демократия заключается в том, что по тем вопросам, которые их касаются непосредственно, граждане начинают немедленно и массово голосовать: либо воплями, усиленными прессой, либо деньгами. И компьютерная техника наряду с телекоммуникациями значительно облегчает процесс как обеспечения доступа граждан к раскрытой информации (и часто - доставки информации прессой), так и отреагирования гражданами. Зазор между информационным событием и реакцией на него народных масс становится ничтожным - мнение народа, каким бы оно ни было, становится очевидным практически немедленно.

Я бы не хотел возвещать немедленную смерть цивилизации. В данной ситуации просто умирает что-то старое, и рождается что-то новое - ни плохое, ни хорошее, а просто другое. В те времена, когда от перфокарт переходили к экранным редакторам, многие "эксперты" всерьез считали, что это ухудшает качество программирования. Ведь между отладками программист мог подумать, а с экранным редактором он действует разве что не методом простого тыка! Но программисты в массе своей не испугались высоких скоростей работы экранного редактора. В данных случаях народ действительно имел мнение, и это мнение не очень зависело от мнений экспертов. И продукция Microsoft распространилась отнюдь не потому, что эксперты советовали покупать эти лучшие в мире программы. Просто народ действительно имел мнение.

С появлением телевидения, а сейчас - Сети, трижды разрепрезентативные политики все меньше и меньше могут говорить "от имени народа", когда народ действительно имеет мнение. Народное мнение будет все более и более очевидно, ибо начинает проявляться через мгновенное отреагирование - так что политика постепенно начнет меняться. Серьезные люди начнут думать над созданием спроса: образования, защищающего людей от порчи того общества, в котором они живут. Но не будет монополии на образование - каждый ведь понимает защиту и порчу общественных устоев по-своему. Кто спасение видит в "сильной руке", кто в Учредительном собрании, кто в Боге, кто в Богах, кто в семье (не обязательно моногамной), а кто и в самой Сети (правда, как и коммунисты, не упоминая механизмов реализации).

В Сети все эти люди, проповедующие примерно один тип спасения цивилизации, будут быстро находить друг друга. Объединение людей, которые хотят видеть общество какого-то определенного образца, называется партией. Теперь партии могут не оформляться организационно - лишь партийные платформы и программы будут раскрываться, в том числе для легкости нахождения сторонников и отмежевания от противников. С партиями все-таки лучше, чем без них. Если миллион человек не имеет мнения по какому-то вопросу, то любой громкий вопль "убей это!" с большой вероятностью будет услышан, воспринят и даже исполнен большинством из этого миллиона. Ибо, когда нет предварительно сформированного мнения, оно часто формируется путем импринтинга, первым услышанным высказыванием. А вот ежели этот миллион поделен на партии, давно и устойчиво имеющие разные мнения на самые разные жизненные вопросы, то будет некоторое равновесие: треть потребует дополнительной информации и будет бездействовать, треть бросится убивать, треть будет, наоборот, защищать… Хуже, если вопль раздастся по совершенно новому вопросу.

Если какая-то информация действительно важна для многих людей, она будет обязательно найдена, растолкована и усилена прессой. Сейчас человечество упражняется в синхронизации по поводу важной информации: смерть принцессы Дианы и похождения Билла Клинтона - это только репетиция. Я имею в виду, конечно, не центральные события, а способ розыска и мгновенной публикации мелких, но важных деталей. Вот тут и оттачивается искусство: создаются специальные сайты, push-каналы, online-еженедельники переходят на ежедневный режим, функционируют специализированные чаты.

Такие масштабы информационной синхронизации могут запросто развалить не только королевские традиции или президентство (то есть сильно приблизить репрезентативную демократию к народу, поставить представителей под гораздо более сильный пресс, чем раньше можно было представить), но и рынок ценных бумаг (история рынка последних трех месяцев), и даже товарный рынок (ну, например, случай с коровьим бешенством). А если прессе не удалось "раскачать" общественное мнение (часто это просто мнение коллег-журналистов, подхватывающих или не подхватывающих тему), то это означает просто общественную незначимость темы.

Либертарианцы постоянно твердят, что число утонувших в домашних ваннах сравнимо и даже превосходит число жертв терроризма. Это утверждение не повышает интереса к проблеме домашних ванн и не уменьшает истерии масс-медиа по поводу каждого случая терроризма. Но интересующиеся специально - особенно партии - материалы найдут. Впрочем, тут опять путаются два механизма - раскрытия информации, подразумевающего доступ, и доведения информации до уровня "общественного мнения".

Георгий Кузнецов написал в своих четырех колонках ("Компьютерра" #232) про сетевых Иван-царевичей с винтиком в пупке: часть Иван-царевичей немедленно найдет в Сети отвертку и применит ее, а часть - обнаружит, что именно крепится тем самым винтиком. Это правильно. Но, к сожалению, Кузнецов не пишет, что будет при сегодняшней ситуации с масс-медиа. Вопли трех несчастных царевичей, нашедших отвертку в Сети, совершенно заглушат чувство научного открытия трех миллионов, нашедших ответ на "винтичный" вопрос бытия. Парламент займется случаем "трех несчастных", далее возникнет два движения - активистов запрета отверток и активистов защиты прав на отвертки от имени трех миллионов Иван-царевичей и шести миллионов Василис Прекрасных, которые и не думают отворачивать тот злополучный винтик. Сеть делает возможной организовать массовое движение за сутки. Для этого процесса вовсе не потребуется никакой репрезентативной демократии и вмешательства больших политиков: интересующиеся вопросом получат "мимо политиков" информации больше, чем смогут переварить. Я лишь надеюсь, что победят не запретители отверток, а те, кто настоит на помещение в систему раскрытия информации о цели и назначении винтика. Другое, более дорогое решение: написать на каждом винтике соответствующее предупреждение и учредить Государственный комитет лицензирования отверток. Ведь царевичи такие несознательные…

В связи с этим интересным представляется такой вопрос: что делать с раскрытой информацией, которая никогда никому не понадобится? Для меня это вопрос о том, что важнее - отсутствие карманников или наличие освещения. Для того и нужно обязательное раскрытие, чтобы сам факт его осуществления предотвращал правонарушения и обман потребителя.