Песнь о Гайавате
АрхивБыл такой герой индейского эпоса, воспетый в поэме Генри Лонгфелло. Бескорыстный лирик. И сам не знаю, почему я о нем вспомнил, когда сел писать о наших компьютерных гениях-самоучках, которые нас, приблудших, однажды лишили девственности в этом важном вопросе. Хотя, может быть, после прочтения этой исповеди что-нибудь прояснится и с Гайаватой.
Меня пытались лишить компьютерной девственности трижды, и все три раза неудачно. Первая инициация состоялась в мусульманском стиле: свою невесту я заранее не знал, а потом оказалось, что невеста вообще чужая и мне с ней не жить. Лет так десять назад американский предприниматель Роберт "Боб" Старер, впоследствии - мой учитель, решил создать совместное предприятие с Академией народного хозяйства СССР и в качестве уставного фонда привез два компьютера, кажется, 286-х. Он распаковал коробки, соединил провода, посадил меня перед монитором и сказал: "OK, now work!" Доверие подкупало, однако я почувствовал себя как в армейском наряде, когда весь день подметал "генеральскую линейку", потом затаптывал ее и принимался подметать снова - главное, имитировать занятость, иначе заставят копать траншеи. На экране было (как я узнал много позже) окно Word Perfect второй версии. Дня три я тыкался во все меню и зубрил комбинации клавиш, потом даже набрал какой-то текст. Еще через пару месяцев Боб потерял всякий интерес к созданному СП (как и к бизнесу в СССР в целом), и больше я свою первую невесту не видел. Еще долгое время я искренне верил, что компьютер - это и есть Word Perfect.
В следующий раз компьютер появился на моем рабочем столе года через два. Мой новый американский партнер ненавидел всякую технику, поэтому настраивал компьютеры его приятель, оказавшийся в Москве проездом. Он настроил и уехал, все работало недели две, потом сломалось. Как бы то ни было, моя вторая компьютерная невеста оказалась щедрее первой и обнажила себя с двух сторон - как шахматная программа и как "Лексикон" (откуда он взялся на американском писюке, ума не приложу). В "Лексиконе" я набивал тексты, которые потом распечатывались и отсылались по факсу, а в шахматы я играл. Теперь, однако, я знал, что компьютер - это не только шахматы и "Лексикон", но и что-то еще, под названием Windows. Спустя два месяца Windows сменилась на GEOS Works (была такая графическая оболочка, серьезно конкурировавшая с изделием Билла Гейтса), но потом ее убрали, потому что GEOS вообще не понимала по-русски.
Моей третьей суженой стал ноутбук 386SX, 20 МГц, безродный, но дорогой, как собака. На этой невесте я и женился окончательно, потому что мог с ней не расставаться ни днем ни ночью. У невесты была одна маленькая штучка, под названием DOS, которую я раньше в глаза не видел. А потому - что делать со своей супружницей, я не знал. А хотелось очень.
И тогда пришел Он... Мой Гайавата. Гайавату звали Миша. Я считаю Мишу крестным отцом моих компьютерных детей не потому, что он сумел мне объяснить что, куда и как. Нет, это ему не удалось. Просто он пришел и по-хозяйски овладел моей двадцатимегагерцовой женой как своей собственной, чем вызвал у меня жуткую ревность. Воистину, его неповторимый стиль, его твердая рука заслуживают этих восторженных строк.
Миша был богом. Он назначал встречу, и мы всем офисом ждали его глубоко в ночь, потому что Миша всегда и намного опаздывал. Он заходил в комнату, и ему тут же прощалось опоздание, потому что он вообще пришел (а мог ведь и не прийти!). И тогда начиналось Великое Ритуальное Действо. Миша знал все, мы были конченые "чайники", и все, что он ни делал, носило отпечаток высшей силы. Единственное неудобство заключалось в том, что Миша стучал по "клаве" с такой бешеной скоростью, что уследить было невозможно, а следовательно, и понять. Но понимание в задачу этого ритуала не входило. Миша обставлял компьютеры паролями где только мог, поэтому без него все равно ничего не менялось.
Как всякий бог, Миша говорил на своем, божественном языке. Именно Миша заставил меня нишкнуть с моим английским, когда я слышал от него: "Идем в "едит", делаем "пасте". Она нам "суре"? Мы ей "ок"!" И только поздно ночью, возвращаясь в город из глубокого Подмосковья, где жил Гайавата и куда я его отвозил, я с восхищением догадывался, что "едит" - это "Edit", "пасте" - это "Paste", "суре" - это "Sure", а "ок" - это "OK".
Стоит ли говорить, что Миша устанавливал нам только тот софт, который был ему интересен? Так на моем ноутбуке появился Кларион. Я понятия не имел, что с ним делать, но свято верил Мишиному призыву: "Будем делать СУБД". Вы думаете, я был против? Боже упаси! Я даже съездил в Дом технической книги и купил книжку по Клариону, даже полистал ее раза два-три. Кстати, в том же книжном магазине я впервые ощутил себя "помазанным", приобщенным к некоему таинству, великому братству, недоступному простым смертным. Я спросил у продавщицы, молодой и миловидной девушки: "Что у вас есть по Клариону?" Перед этим я долго повторял фразу, все боялся что-нибудь перепутать. Девушка непонимающе уставилась на меня. Вот он, миг подлинного счастья! "Эх ты, бедолага, - снисходительно подумал я. - Да разве ж тебе дано понять, что такое Кларион?" "А какая версия вас интересует?" - неожиданно спросила продавщица. Что тут ответишь? Господи, ну какого черта я полез к ней с этим идиотским вопросом, лучше бы пригласил куда-нибудь поужинать! "Давайте все, что у вас есть!"
В офисе у меня стояла CorelDraw. Мы ей, правда, никогда не пользовались, потому что эта программа запускалась минут тридцать и перерисовывала каждое окно минут по пятнадцать, но это неважно. Главное - ни у кого не было, а у нас было. Стоял у нас и Stacker, который в один прекрасный день ухнул всю машину. Пришел Гайавата и все исправил - переформатировал диск.
Если серьезно, то, конечно, у Миши я научился многому. Я узнал, как можно вскрыть машину, если забыл или не знаешь системный пароль - надо отковырять на некоторое время батарейку BIOS, и она все забудет. Я узнал, что такое Memmaker и UMB. Много чего. Сегодня с теплотой и благодарностью вспоминаю о Мише. Как он там? Чем занимается? Наверное, сетями, ими он бредил еще лет шесть назад, все говаривал: "Будем делать сети".
Выглядел Миша невзрачно, самый настоящий nerd, только без очков. Был неопрятен, немного нервозен, очень безобиден. Голосовал за Ельцина. Свои знания Миша черпал судорожно, из всех доступных источников. В основном, методом тыка. Английский язык он знал, как все советские программисты, то есть никак. Поэтому приходилось конструировать свой собственный мир - мир "суре" и "ок". В этом мире все звучало не так, как на самом деле. Миша надолго испортил и мой английский, от чего я не оправился до сих пор. Я сперва говорю неправильно, а потом исправляюсь, но уже поздно. "Корел" и "Новелл" у меня с ударением на первом слоге (надо на втором), слово "SCSI" я вообще произнести не мог, хотя знал слово "сказевый". Но разве в этом дело? Дело в том, что Миша мог прийти и все починить. И это главное.
Миша все делал бескорыстно. Он не брал ни деньгами, ни пивом. Один раз одолжил сто долларов, видимо, совсем прижало. Так и не отдал никогда. Но какие могут быть счеты между друзьями?
Но было нечто такое, чего Миша не любил делать. Это - дальнейшее отслеживание и сопровождение. Он устанавливал новую программу, играл с ней пару-тройку дней и... терял всякий интерес. Затем находил новую программу, устанавливал ее, и все повторялось снова. Он жил новой идеей, озарением, как всякий советский человек. Для этого качества есть даже очень хорошее слово - эвристический склад ума. Из-за такого склада все в нашей стране одновременно очень духовно и - разваливается. Есть удивительные военные самолеты, но нет ни одного приличного автомобиля, ни одного хорошего телевизора, ни одной нераздолбанной дороги, ни одной программы. Да-да, и программы. Если вы мне не верите, инсталлируйте любую отечественную программу. В каждой - свое откровение, изюминка. И при этом - все корявое, неряшливое, дубово-деревянное. Советский человек не умеет (не любит, не хочет, не может) заниматься рутинной работой, каковой является и программирование. Это кропотливое, пчелино-муравьиное каждодневное ремесло лишено полета, однако обеспечивает добротную реализацию. У нас нет ремесла, но есть Гайаваты.
К чему это я? К тому, что хватит заниматься самобичеванием. Мы такие, какие есть, не лучше и не хуже. Я уже писал, как обстоят дела в Америке. Вас приглашают в гости и угощают водой из-под крана, со льдом. Ни один американец в здравом уме не будет тратить часы напролет, чтобы наладить вам компьютер, как это делал мой Гайавата. Вам просто посоветуют обратиться в компьютерное сервисное бюро, где вы заплатите 100 долларов за час (если повезет) и вам все настроят. Плохо это или хорошо? Это и не плохо и не хорошо. Просто это так, как есть. И каждый сам выбирает: платить сто долларов в час и ездить на хорошей машине по хорошим дорогам (куда ездить и зачем - это отдельный разговор) или позвать Гайавату и ездить на плохой машине по плохой дороге.
Хотя тут понятно куда ездить - отвозить Гайавату домой.
