Обыкновенная история

Редактор, работавший над темой этого номера, предложил и мне поучаствовать в ее создании. Мол, Петрович, кому как не тебе? Окончил МАИ, всю жизнь работал инженером, а теперь, прости за выражение, - литературный редактор. Вот и поведай народу, как ты дошел до жизни такой!

Упрямиться я не стал. На такой тривиальный вопрос сам собой напрашивался ответ: рыба ищет где глубже, а человек - где... лучше? Вот тут-то резвое перо и притормозило: "лучше" - это как? Через полчаса, недовольный собой, я захлопнул блокнот, осознав, что вопросы стали плодиться как амебы в питательном бульоне, причем, вопросики-детки оказались ничуть не проще своей мамочки.

Всколыхнувшиеся воспоминания не оставляли меня несколько дней. Признаюсь, было приятно мысленно поворошить "дела давно минувших дней", вспомнить о том, что давным-давно быльем поросло.

В моей трудовой книжке оставили свои автографы кадровики полутора десятков различных московских предприятий, среди которых встречается такая экзотика, как завод "Дагвино" или Останкинский пивоваренный, а последние полгода я работаю в "Компьютерре".

Почему человеку приходится менять место работы? Причин тому великое множество. Один не приемлет мировоззрения своего начальника, другого стреножили непреодолимые семейные обстоятельства, третий услышал Голос... И вовсе не обязательно люди уходят туда, где лучше, что бы это слово ни значило. Мне случалось увольняться, не обеспечив тылов, не подыскав нового места, в никуда. Просто потому, что в старую проходную уже ноги не несли, хотя внешне это было не заметно. Так, без объявления войны, разводятся интеллигентные люди, оставаясь друзьями и заставляя окружающих недоумевать, какая же муха их укусила.

(Замечу в скобках, что в большинстве случаев основной причиной поиска нового места работы является, конечно же, совершенно естественное желание больше зарабатывать. Слой состоятельных людей, вполне удовлетворенных своими доходами, в России пока весьма тонок. Заработков основной массы трудоспособного населения, поделенных на количество ртов в семье, едва хватает на продукты да на то, чтобы телеса прикрыть. А покупка, скажем, холодильника пробивает в семейном бюджете брешь не меньшую, чем постройка дредноута. Поэтому оставим в покое финансовую причину увольнения ввиду ее очевидности.)

Проводились ли в нашей стране исследования, созвучные теме номера, мне не известно. Было бы интересно познакомиться с мнением профессионала об этом, с анализом ситуации, со статистическими данными... Я же, не пытаясь отбивать хлеб у социологов, поделюсь собственным опытом перемены мест.

В те времена (два десятка лет назад) каждый выпускник дневного отделения вуза гарантированно получал работу.

Волею комиссии по распределению попав на один из бесчисленных "почтовых ящиков", я полагал, что хорошо представляю себе будущее место работы: там я проходил преддипломную практику, там я написал диплом, даже сподобился под видом командировки смотаться в Арзамас, где в таком же "ящике" имелся нужный мне для диплома материал. Но, как выяснилось, я был чрезмерно оптимистичен.

Кто видел один "почтовый ящик", тот видел их все. Государство в государстве: глухой забор по периметру, с колючей проволокой и телекамерами; проходная с турникетами, которые норовят прищемить хвост опоздавшему; синекура военной приемки; неизменный полковник-отставник во главе столь же неизменного "первого отдела", набитого секретами Полишинеля... И ты, молодой здоровый мужик, которому не исполнилось и тридцати, звереющий от безделья, как Генрих Мария Заузе, ожидающий в приемной геноссе Полыхаева. Нет, кое-какая работенка все-таки была, но с ней часа за два справился бы любой смышленый старшеклассник. Я прекрасно понимаю (сам через это прошел), что вчерашний студент для производства никакой ценности не представляет. Его нужно еще учить и учить. Ну так учите, натаскивайте, прикрепите его к опытному инженеру, не давайте ему ни минуты покоя. Или дайте карт-бланш, и пусть сам решает, где ему работать. Но нет, три года ты обязан отдать "родному" предприятию.

Зато все овощные базы, мясокомбинаты и дежурства в народной дружине - твои. Тут ты вне конкуренции. А летом - на пару месяцев в подшефный колхоз. Работа - на любой вкус: хочешь - буренок паси, а хочешь - огурцы охраняй... Возвращаешься в Москву, как с курорта, окрепший, загоревший, к целехонькой зарплате за два месяца - во лафа! И ставший чуточку тупее.

Не секрет, что спортсмен, резко "завязавший" со спортом, начинает прибавлять в весе. Так и человек, учившийся, почитай, всю сознательную жизнь, чьи извилины внезапно остались без привычной пищи, начинает постепенно "прибавлять в тупости".

Вначале это почти не заметно: то какую-нибудь формулу не можешь вспомнить, то вдруг производная ни за что не желает браться. По молодости лет это меня не слишком беспокоило. Тем более, что знакомые студенты-заочники, коих в те времена в любой конторе было хоть пруд пруди, таскали мне свои курсовые по матанализу, теормеху, сопромату и пр., и я решал их к обоюдному удовлетворению. Но именно тогда проклюнулась и начала зреть мысль, что дальше так продолжаться не должно, что-то надо делать. Это смутное ощущение погнало меня в техническую библиотеку и заставило взять пару-тройку книг по вычислительной технике.

Надо сказать, что подавая документы в институт, я указывал в анкете, что желал бы получить специальность, связанную с вычислительной техникой. Мои познания в этой области исчерпывались умением расшифровать аббревиатуру "ЭВМ", но в те времена (1974 год, до появления IBM PC оставалось еще семь лет) пресса так сочно расписывала чудеса грядущего компьютерного будущего, что мне, загипнотизированному печатным словом, тоже захотелось быть поближе к чудесам. (Правда, слово "компьютер" я услышал гораздо позднее, по радио, причем в дичайшем сочетании - "электронно-вычислительный компьютер".)

Не имея критериев, книги я выбрал интуитивно. Сижу, читаю, пытаюсь разобраться в совершенно незнакомом предмете, но специфическая терминология звучит пока, как заклинания Гингемы, и тут вмешивается Его Величество Случай. Один из инженеров отдела, Владимир Сергеевич Степанов, заинтересовался тем, что именно я читаю, подсел рядышком, поговорили мы "за жизнь", и он взялся за меня вплотную, за что я впоследствии наградил его титулом "сэнсей", то есть "учитель". Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с этим человеком. Он не дал увянуть моему еще не оформившемуся увлечению электроникой, сделал гораздо более легким период "первоначального накопления капитала" знаний; он советовал, что прочитать, объяснял не понятое, подсовывал начинающему "чайнику" задачки типа: как, имея 564ЛА7 и 564ТМ2, преобразовать такую последовательность импульсов в эдакую?

Гранит науки я грыз с огромным интересом, но занятия наши больше напоминали гимнастику для ума, когда, чтобы убить время, читаешь рубрику "Досуги" в каком-нибудь журнале: решил задачку - молодец! а не решил - можешь посмотреть ответ на ...дцатой странице, - то есть собственно с производственной деятельностью сие связано не было.

Но тут кому-то в "верхах" в который раз взбрело в голову догнать и перегнать Америку (что бы мы без нее делали?), на сей раз в области… ну, не важно в какой - ничто так не укорачивает жизнь, как длинный язык. Под это дело открыли финансирование, сформировали новое подразделение; ребятишки, пришедшие прямо со студенческой скамьи, оказались все как на подбор умненькие (точнее, глупенькие под благовидными предлогами сплавлялись в другие отделы); и начали мы изобретать "санки", на которых предстояло догонять Штаты.

Традиции Левши в России неистребимы, поэтому ни о каком особом снабжении и речи не было. Радовались обычному зеленоградскому ДВК (диалоговый вычислительный комплекс - как звучит, а?). "Условия, приближенные к боевым" имитировали, раскручивая датчик на токарном станке. Макеты паяли бытовым паяльником, а импульсы ловили осциллоскопом, развертка которого не позволяла эти самые импульсы толком разглядеть. Короче, все приходилось делать "на коленке" - и ведь делали. И все летало и стреляло как положено. Но! Подчеркиваю, не благодаря технологии, а вопреки.

Россия-матушка во все времена пачками рожала Кулибиных, способных сделать уникальные деревянные часы, достойные Эрмитажа. Однако в век поточного производства к каждому станку по Кулибину не приставишь. Для того чтобы выпекать изделия, как блины, чтобы первое было идентично тысячному, а тысячное - миллионному, необходимо коренным образом изменить сложившуюся систему производства. А это в тех условиях было не под силу никому, будь ты хоть семи пядей во лбу.

(Чтобы у вас не сложилось превратного мнения, оговорюсь, что наш коллектив не был заповедником гениев, нет. Просто жизнь свела молодых зубастых мальчиков и девочек, знающих себе цену и способных надежно прикрыть любой фланг. Да и Электронно-Программистская Муза, обслуживающая "средних" специалистов, посещала нас исправно.)

Помню чувство черной зависти, когда я прочитал в журнале, что японцы добились такой ширины печатного проводника, которая позволяла прокладывать энное их количество между выводами микросхемы. Или другая заметка - о том, что в США компания Sperry (ведущий производитель гироприборов) умудрилась запихать в лазерный гироскоп размером с катушку ниток километр оптоволокна. Не сомневаюсь, что у нас тоже где-то что-то делалось и ничуть не хуже, чем у буржуинов, но опять-таки - в "отдельно взятом отделе", в двух экземплярах и за семью печатями. А за стеной, и тоже за семью печатями, кто-то изобретал велосипед.

И приходилось постоянно одергивать себя, работать с оглядкой на реально доступную технологию. В угоду этой злодейке уродовать своего "ребеночка": то "глазик" ему скосить, то протезик вместо "ножки" присобачить. Но тем не менее от вас требуют, чтобы и "глазик" смотрел востро, и "ножки" бегали как настоящие.

Ну ладно, справились, то есть сделали прибор "по последнему слову имеющейся в наличии техники". Фанфары, туш! А дальше что?

А дальше наступило смутное время. За окном - разгул перестройки. Промышленность поворотила оглобли незнамо куда. Закрыть проект вроде бы и не закрыли, но толком сказать о перспективах никто не может. Начальник бьется, как рыба об лед, пытается новые заказы раздобыть, но то в одном месте обломится, то в другом… А нет заказов - нет и денег.

Народ помаленьку начал вострить лыжи: кто в коммерческий банк - софт писать, кто в совместное предприятие - по "железу"… Приборы со сборочного участка поступали все реже, работы становилось все меньше. Опять пришлось искать объекты приложения сил. Чем только ни приходилось тогда заниматься: и телефоны с определителем номера паяли, и стимуляторы каких-то точек организма для шарлатанов от медицины… Но душа к этому не лежала, было откровенно скучно, причем скука усугублялась тем, что изменений к лучшему не предвиделось.

Меня давно уже звал к себе мой близкий друг. Я побывал у него, он мне все показал, рассказал, чем придется заниматься. Но я все мялся: трудно покидать насиженное место, где проработал много лет, где знаешь все входы и выходы. А тут - огляделся я вокруг: батюшки! из тридцати человек в отделе осталось меньше половины - и заявление на стол!

Ура, я на новом месте! Контора с совершенно непроизносимым имечком (вот и не будем его произносить - о длине языка я уже упоминал), каким-то боком привязанная к министерству (тоже не суть важно какому). Отдельная комната с сигнализацией, два городских телефона, 486-я машина (последний писк), Epson FX-1000. Задача: сервис персоналок в министерстве и конторе, а также построение в конторе локальной сети. Опять я - "чайник". Но бросили в воду - плыви.

Просто поразительно, насколько эффективен такой "способ обучения". Поначалу я из министерства не вылезал: бегал по заявкам, наступал на грабли, с "умной" физиономией забирал с собой неисправный системный блок, когда ни черта не мог на месте понять, почему же он, гад такой, не работает… Но "плыл" я все увереннее, уже случалось "ремонтировать" PC по телефону, не вставая с кресла, а знакомое лицо, встреченное в коридоре, вызывало мысль: "А-а, это та, у которой позавчера "Maxtor" накрылся".

Начал я с того, что составил подробный перечень техники, или, как сейчас говорят, завел базу данных. Парк подшефных компьютеров насчитывал около сотни единиц. В основном, это были 286-е машины, изготовленные самыми разными фирмами и собранные, казалось, со всего мира. В это разномастное стадо затесался даже один реликт с процессором 8088, выпущенный в Перу (?! - неисповедимы пути твои, о Господи), который я впоследствии безуспешно пытался списать как морально устаревший.

Однако в соответствии с программой компьютеризации министерства парк машин разрастался (к моменту моего увольнения их число перевалило за триста), приходили 386-е и 486-е, укомплектованные либо матричным Epson'ом, либо Star'ом, изредка - лазерником. Поставки осуществлялись централизованно. Во все времена, в любой стране поставки по госзаказам были делом архиприбыльным. Все знают о скандале, разразившемся после того, как стало известно, что Пентагон закупал унитазы по семь тысяч долларов и молотки по восемьсот. А мы чем хуже? Я случайно услышал разговор, явно для чужих ушей не предназначавшийся, о том, сколько министерство отстегивает поставщику. Так вот: цены на технику превосходили тогдашний уровень самое меньшее в полтора раза - не пентагоновские расценки, конечно, но тоже губа не дура. В который раз кто-то неплохо грел руки.

Поставляла компьютеры фирма тогда только вылупившаяся, а ныне одна из крупнейших на рынке - ее рекламу можно найти в любом компьютерном издании, и не только компьютерном. Ну ладно, ребята, вы воспользовались случаем - я сам далеко не праведник и очень даже вас понимаю. Но за такие "бабки" можно хотя бы не халтурить? На то, что кожух системного блока крепится вдвое меньшим количеством винтов, я просто закрывал глаза, - это не страшно, от этого компьютер хуже работать не станет, - хотя сам по себе штрих достаточно красноречивый. То, что винчестер висит на одном винте, - хуже, но тоже не смертельно - винтов у меня всегда были полные карманы. А вот то, что SIMM-модули в материнскую плату втыкали разные, что процессоры в сокет вгоняли силой, невзирая на маркировку, что шлейфы стыковали с дисководом или контроллером, не обращая внимания на ключ, уродуя штырьки, - это уже полное свинство, по рукам надо бить за такое, по голове надо было бить раньше.

Но особенно меня бесило по-советски варварское обращение с техникой. Распаковываешь, бывало, ScanJet IIcx - он тогда полторы тысячи долларов стоил, - а там трещина через все стекло, по диагонали. Или вскрываешь забарахливший системный блок и видишь, что ржавчине нечего есть - уже все съела. Оказывается, полгода назад на чердаке прорвало трубу с горячей водой и залило помещение. Ну хоть бы кто-нибудь почесался привести технику в порядок или хотя бы мне заявку в журнале оставить - нет, протерли сверху тряпочкой, а там хоть трава не расти. У-у как я собачился с фирмачами и с хозяйственниками! Вычесть бы из вашей зарплаты, стервецы, полторы штуки баксов. И ведь весь этот бардак никуда не исчез и до сих пор оплачивается из нашего с вами кармана.

(Как-то раз я заикнулся о том, что оно было бы неплохо, если бы денежки на оборудование тратил тот, кто хоть чуть-чуть в этом деле соображает, да и государству не так накладно. Однако получил чувствительный щелчок по носу и несколько назиданий насчет быка и Юпитера, сверчка и шестка, сопровожденных подробным разъяснением табели о рангах.)

Возможно, тот самый заказ и помог богатой ныне фирме встать на ноги и достичь сегодняшнего статуса. Возможно, что в ней не осталось ни одного человека из тех времен. Возможно, что теперь ее деятельность соответствует требованиям цивилизованного рынка. Очень может быть. Но с тех пор я туда ни ногой, даже если мне понадобилась всего-навсего коробочка для дискет.

Но вернемся к нашим баранам. Я всегда недоумевал, почему любое благое начинание, начав претворяться в жизнь, изменяется до неузнаваемости. Кто скажет хоть слово супротив компьютеризации? Все - "за". Но прежде чем закупать оборудование, наверное, стоит определить потребность в нем, подумать об ассортименте, понять, какой конфигурации должны быть компьютеры. Обучить людей, наконец. Зачем, скажите на милость, единственный на все министерство Pentium с гигабайтным "винтом" (записав на него лишь DOS, "Лексикона", "Нортон" и несколько игр) и шестнадцатью мегами памяти, который стоил тогда больше трех тысяч долларов, поставили в секретариате большого начальника? Только потому, что он большой начальник? А не лучше ли было отдать эту машину, например, в финансовое управление (если не принимать во внимание тот факт, что компьютер такого класса в министерстве вообще не требуется)? Почему 17-дюймовый монитор стоит в кабинете начальника хозяйственного управления? Только потому, что оно - ХОЗУ? И зачем ему пять (!) принтеров? Своя рука - владыка. Сейчас эта "рука", кстати, срок мотает.

В управленческих структурах работает много людей, которым недалеко до пенсии. Им трудно освоить новое сложное орудие труда, тем более, что за всю их долгую карьеру ничего похожего не было. Нередко они просто боятся компьютера. Им надо помочь, простым понятным языком объяснить, как работать с программой, внушить, что компьютер - это всего лишь инструмент и ничего более. Возможно, что объяснять придется буквально по десять раз - значит, нужно повторять одно и то же десять раз. Очень нужно. Обязательно найдется человек, который все поймет раньше других. И когда Люся увидит, что ее лучшая подруга Маша тарабанит по клавишам, как будто делала это всегда, она преодолеет свой страх и вскоре ни в чем не будет отставать от своей подруги. В жизни, к сожалению, все не так. И после ликбеза (если он вообще проводится) компьютер представляется людям еще более таинственным, и шарахаются они от него пуще прежнего.

Множество раз, обходя по заявкам кабинеты, мне приходилось что-то показывать, объяснять (да-да, и по десять раз тоже), читать этакие мини-лекции. Особенно меня удивляло (хотя, наверное, не следовало удивляться), что кое-кто не отличал панели Norton Commander от экрана "Лексикона" - и то и другое голубого цвета. Проблема исчезла, стоило лишь сменить цвет панели с помощью NCC (Norton Control Center). Мелочь - а сколько крови она людям попортила.

Набив руку на персоналках, можно было и за сеть приниматься. Понятно, что прокладка кабеля и пайка разъемов никакой сложности не представляли. Гораздо труднее было разобраться с самой операционной системой Novell NetWare, поскольку к ворованной копии документация не прилагается, а мысль о том, что за программное обеспечение надо денежки платить, начальственную голову не посещала. Огромное спасибо разработчикам компании Novell - Help они создали отменный.

Когда начинаешь разбираться с чем-то доселе не известным, то последовательно проходишь несколько стадий: сначала полное, затем частичное непонимание, когда временами хочется пнуть этот упрямый ящик. Постепенно туман рассеивается, и вдруг - как вспышка - ты начинаешь видеть объект твоих устремлений целиком, во взаимодействии всех его отдельных частей. В дальнейшем остается лишь шлифовать мастерство да разбираться с оставшимися процентами редко встречающихся ситуаций. NetWare 3.12 меня восхитила, мне казалось, что в ней предусмотрено абсолютно все, что лучше и сделать невозможно. Так нередко бывает, когда сравнить не с чем. Те давние восторги теперь вызывают лишь улыбку. Розовые очки давно разбились, но и сейчас у меня рука не поднимается кинуть камень в новелловский огород, где выросла моя первая "сетевая любовь".

Преимущества работы в сети народ оценил мгновенно. Посыпались заявки, и пришлось протянуть кабель еще на два этажа. Против покупки репитеров начальство возражать не могло, так как законы природы не обойдешь. Долго пришлось доказывать необходимость UPS'ов. Но уговорить приобрести хотя бы самый простой анализатор красноречия не хватило. После того как кабель расползся по трем этажам, потенциал на нем достиг неприличной величины 5-6 вольт, а в таких условиях ни один уважающий себя компьютер нормально работать не в состоянии. На прокладку же качественного заземления денег конечно не нашлось - пусть лучше сетевые карты горят.

Того, кто постоянно качает права и зудит над ухом: "надо, надо, надо", начальство рано или поздно постарается приструнить. Нужен лишь повод. А если его не находится, то нужно создать человеку такие условия, чтобы он сам ушел. В штатном расписании я числился в каком-то тридевятом подразделении, но был по сути вольным стрелком: свое время я планировал сам, практически ни перед кем не отчитывался, но так как относился к своим обязанностям добросовестно, то ущучить меня было трудно. Путем небольшой рокировки меня передвинули в другой отдел, главой которого был недавно принятый на работу протеже одного из верховных начальников. Не то доктор, не то кандидат, из числа тех, что все всегда знают, везде побывали, все вина перепробовали, со всеми женщинами переспали. Наверняка каждому знаком этот персонаж.

Во время очередного визита в министерство он составил мне компанию. Включив в одной из комнат барахлящий компьютер, я поднес ухо к системному блоку (звуки, которыми сопровождается процедура POST, могут сказать о многом) и вдруг услыхал ржание: "Ты че, в натуре, хочешь услышать, как электроны бегают?" Я рассвирепел: "Никогда этот человек не будет мной командовать!" Вот так оно все и случилось. Скорее всего, я уже был готов совершить этот шаг, но отмахивался от беспокоящих мыслей, и нужна была лишь последняя капля.

Два следующих года я провел в одном любопытном месте, о котором тоже можно рассказать немало интересного. Это было частное предприятие, а там своя специфика. Но, поскольку я уже превысил объем, отведенный мне редакцией, буду закругляться.

В "Компьютерру" я пришел сам, позвонив по объявлению.

Мне всегда резали глаз ошибки и опечатки. Углядев в одном из августовских выпусков журнала две ошибки в двух соседних словах, я позвонил в редакцию и поговорил с менеджером по кадрам Мариной Комиссаровой. Я высказал удивление по поводу ошибок, мне казалось (дилетант, что с него возьмешь), что средства проверки орфографии должны начисто исключить их появление. Марина сразу поняла, что с ней разговаривает человек, не имеющий ни малейшего представления о процессе сотворения журнала, и подцепила меня на старый как мир крючок: "А слабо самому попробовать?" И вот уже больше полугода как я имею возможность совершать ошибки сам, знаю все щели, откуда они выползают. Более того, мне стало ясно, что совсем избавиться от них невозможно - хотя бы в силу законов теории вероятности (но стремиться к этому нужно).

Честно говоря, не ожидал, что мне настолько понравится в "Компьютерре", что я начну пускать здесь корни. Хоть и компьютерный - но все же журнал, а не "живое железо". Я всегда считал, что инженер, который ныне торгует, к примеру, цветами, настоящим инженером никогда и не был. Однако за последние полгода моя уверенность заметно поколебалась, благодаря тому, что перед глазами весьма убедительный пример - я сам. Писатели-фантасты любят как бы невзначай ввернуть, что штурман звездолета еще и археолог и по совместительству повар. Может быть, в каждом из нас сидит такой "повар"? О нем не подозреваешь, и он не подает голоса, пока ты случайно не забредешь на подходящую ему "кухню".

Похоже, что и я случайно забрел, куда душе хотелось. Впервые в жизни мне не приходится что-то доказывать боссу, выцарапывать у него, воевать с ним, не нужно ориентироваться в подводных течениях, существующих в любом коллективе, потому что они не никак не затрагивают моей работы. Мне требуется лишь компьютер да собственные мозги. Мне интересна сама суть дела. А тягу к "железкам", которая жива по-прежнему, я утоляю, время от времени помогая друзьям и знакомым "найти общий язык" с их домашними компьютерами или подрабатывая по старой памяти у прежних клиентов.

Конечно, профессионализм уже не тот, но и компьютеры для меня уже не средство добывания куска хлеба, а скорее хобби. Утром я с удовольствием иду на работу, а вечером с удовольствием иду домой...

Я счастлив...