Творческая революция
АрхивЯ ослеп в трехлетнем возрасте, а оглох - в девятилетнем. Получилось так, что с детства творчество стало подлинным смыслом моей жизни. Сначала, конечно, это было предтворчество - игра-фантазирование в одиночку; затем первые опыты стихосложения, публицистика и наконец наука. Творческая мотивация достигла уровня одержимости. Вне творчества, без творчества я не мог и не могу представить своего существования.
В шестидесятые годы замечательный педагог Альвин Валентинович Апраушев, ставший вскоре завучем, а через год - директором Загорского детского дома для слепоглухонемых, обучил всех старших воспитанников зрячей машинописи. Пожалуй, меня, с моей творческой одержимостью, это выручило как никого другого. Я мог самостоятельно перепечатывать свои брайлевские (то есть написанные по системе Брайля - рельефно-точечным шрифтом слепых) рукописи по-зрячему. При этом я не позволял себе халтурить и ничего, кроме писем, не писал без брайлевского черновика. Да и некоторые наиболее важные письма тоже писал сначала по Брайлю, а потом перепечатывал по-зрячему, чтобы иметь в доступном виде хотя бы черновики. Таким образом, уровень творческой самостоятельности был в тех условиях максимально достижимым.
Однако, "скрипя сердцем", я вынужден был терпеть довольно жесткие ограничения в моей творческой работе. Само собой, далеко не вся необходимая и просто интересующая меня литература была доступна. Мне не были доступны мои собственные рукописи, перепечатанные по-зрячему, а я при перепечатке вносил в них более или менее серьезную правку и потом уже ничего не мог в них изменить. Редактор ли, научный ли консультант, не желая тратить время на обсуждение текста непосредственно со мной, предпочитал действовать по стандарту: записывать свою правку и свои соображения на полях рукописи, на обратной стороне листа, и тут же вставала почти неразрешимая проблема, кто и как ознакомит меня с этими пометками...
Я знал о существовании компьютеров, специально приспособленных для слепых; о читающей машине "Оптакон", устроенной так, что миниатюрный "глаз" - телекамера - ведется по строчкам обычного печатного текста, а у вас под пальцем появляются буквы, увеличенные и вибрирующие так, как вам нужно, и имеющих такую толщину контуров, какая вам удобна. Я знал, что эта техника есть в Доме просвещения Всероссийского общества слепых. Мне показывали ее и за границей. Я и не прочь был бы научиться читать по-зрячему с помощью "Оптакона", овладеть компьютером с брайлевской приставкой, но долгое время мне просто не с кем было регулярно посещать Дом просвещения. Между тем, в ходе работы над кандидатской диссертацией надо было создавать десятки вариантов одного и того же текста - по Брайлю, потом по-зрячему, потом опять по Брайлю. Можно сказать, что, помогая мне в работе над авторефератом кандидатской диссертации, перепечатывая по Брайлю возвращаемые на доработку зрячие варианты рукописи, всюду меня сопровождая, - мама надорвалась, и это ускорило развязку: перед самой защитой у нее случился инсульт...
Компьютером с брайлевской приставкой в Республиканском центре компьютерных технологий Всероссийского общества слепых (РЦКТ ВОС) я овладел очень быстро. Овладел - и, потрясенный открывшимися перспективами, буквально вцепился в компьютер, очень скоро начал ездить в Центр каждый день, сидеть там с утра до вечера, с открытия до закрытия. Если вынужден был отлучаться из Центра по каким-либо даже самым нужным делам, все равно это время воспринимал как потерянное для творчества.
Безграничные возможности правки. Никакой двойной работы: написал, выправил - и на принтер; и у редактора, у научного консультанта, просто у зрячего друга - точно такой же текст, как у меня на дискете. Пожалуйста, указывайте страницы, где нужно сделать исправления: на компьютере я найду эти страницы быстрее вас и тут же сделаю всю необходимую, согласованную нами правку. А какое роскошное средство общения! Приходит в Центр научный консультант или журналист, или еще кто, - и обращается ко мне, печатая на обычной клавиатуре, а я отвечаю посредством брайлевской клавиатуры приставки "Брайльбокс". Разговор сохраняется, все сделанные мне предложения по работе можно многократно освежить в памяти и максимально учесть. Появилась возможность оперативную рабочую информацию вводить в компьютер, минуя брайлевскую перепечатку, и я быстро знакомлюсь с ней и вовремя по ней реагирую. Появилась возможность читать компьютерный набор интересующих меня научных изданий, вводить их текст в компьютер посредством сканера.
Но самое главное - я почувствовал себя полноценным зрячим, если и не слышащим, автором. Я смог избавиться от вечного проклятия - сдавать в печать, по существу, черновики. Уровень моей творческой самостоятельности стал почти равен уровню творческой самостоятельности зрячих. ("Почти" - в смысле физических и технических возможностей; самостоятельность мышления и мировоззренческой позиции, сила воображения, этическая основа творчества - это другие, и притом самые важные, сути дела касающиеся, "показатели", по которым инвалид вполне может и превосходить своих "нормальных" коллег.)
Творчество мое рванулось вперед с фантастической скоростью. За неполных полтора года я подготовил к защите докторскую диссертацию. Отредактировал большую книгу, ранее введенную в компьютер моими друзьями, и сдал ее в издательство. Сам ввел рукопись новой книги, сам распечатал и тоже сдал в другое издательство. Написал несколько статей, существующих теперь для меня только в электронном варианте. И это не считая массы рабочих текстов, так сказать, для внутреннего использования - отчетов, дневников... За полтора года проделана работа, на которую без компьютера мне понадобилось бы лет десять, при куда большем напряжении и перенапряжении сил...
Все до одного сотрудники Центра, начиная с генерального директора Сергея Николаевича Ваньшина, а также наиболее опытные пользователи в любую минуту готовы были прийти мне на помощь, дать консультацию, помочь спасти материал, улетающий по моей неопытности в небытие.
Компьютер с брайлевской приставкой сделал возможной подлинную революцию в моем творчестве. После докторской защиты начался новый этап этой революции.
Перед защитой я познакомился с ведущим телевизионной программы "Сделай шаг" Михаилом Юрьевичем Кожуховым. Этот удивительный человек проникся моими проблемами, связанными, например, с ежедневными поездками в Центр, в то время как больная мама оставалась дома одна, и с постоянной угрозой вдруг лишиться возможности ездить в Центр из-за отсутствия сопровождающего. Он начал искать спонсора, который согласился бы купить мне компьютер домой. Поиски свои Михаил Юрьевич держал от меня в тайне. И вот 17 октября 1996 года он приехал ко мне в Центр и сообщил: компьютер куплен за сумасшедшие деньги - 24 тысячи германских марок; купил его генеральный директор корпорации "Эдванс" Николай Николаевич Никитенко; 19 октября 1996 года будет снят сюжет о вручении мне этой техники.
И вот в Останкинском телецентре мне положили на колени завернутую в полиэтиленовый пакет длинную штуку, а рядом сын Михаила Юрьевича Макар поставил небольшую сумку. Ощупав машину сквозь полиэтилен, я убедился, что это - компьютерная приставка "Инка", которую можно подключить к любому компьютеру. Она представляет собой обычную компьютерную клавиатуру с тактильным дисплеем - брайлевской строкой и обслуживающими ее кнопками и переключателями.
А в сумке был специальный компьютер "Давид-486" класса "ноутбук" с таким же тактильным дисплеем, клавиатурой для слепых, полугигабайтным жестким диском и дисководом для обычных дискет. К "Давиду" можно подключить обычный монитор, обычную клавиатуру, принтер и все, что понадобится. Только бы на жестком диске стояло соответствующее прикладное программное обеспечение.
Основные комплектующие в компьютере - стандартные; необычны только программы, благодаря которым работает тактильный дисплей. Эти программы совместимы с обычным текстовым редактором "Лексикон", которым я овладел еще в РЦКТ ВОС. Компьютерную псевдографику брайлевская строка не берет, но существует множество программ-конверторов, позволяющих переводить тексты из графических форматов в текстовые и обратно. Немецкая фирма "Baum Products", производящая специальную компьютерную технику для слепых (в том числе "Давиды" и "Инки"), разработала устройство "Вирго" (Virgo) и программу к нему. Благодаря этому устройству можно с помощью брайлевской строки работать в Windows. Жаль, нет у меня "Вирго", а то бы отпала необходимость в перекодировке информации, созданной в графических редакторах.
Короче говоря, мне подарили, по сути, не один, а два компьютера - переносной и стационарный. Постепенно я оброс дополнительной техникой: струйным принтером, системным блоком "Пентиум-100" для подключения "Инки", модемом, обычным монитором, Zip-дисководом, дисководом для CD-ROM... Часть этого мне удалось купить самому. Остальное предоставлено Университетом Российской академии образования, с личного разрешения ректора - академика Бориса Михайловича Бим-Бада. Специальное программное обеспечение мне поставили специалисты Республиканского центра компьютерных технологий ВОС. Эти же специалисты выручают и в том случае, если необходим ремонт. Депутат госдумы Олег Николаевич Смолин добился, чтобы оплату ремонта взяло на себя правительство Москвы.
Наконец-то я смог работать дома. Особенно выручает меня сейчас CD-ROM. Мне оказались доступны компакт-диски типа "Библиотека в кармане" и "Все рефераты России" - с материалами, "надерганными" из Интернета. Доступ к разного рода литературе расширился во много раз. Через модем я имею возможность созваниваться с друзьями. Ни электронной почты, ни прямого выхода в Интернет у меня нет, но только потому, что я не могу оплачивать эти услуги.
"Давид" везде со мной ездит. Чтобы переводить мне заседания кафедры, не обязательно овладевать специальным пальцевым алфавитом - дактильной речью. Просто к "Давиду" подключается обычная клавиатура, на которой печатает мой переводчик. Так же переводят мне и на разного рода научных форумах, наиболее важных встречах...
|
Компьютер - универсальное реабилитационное средство не только при слепоглухоте, как в моем случае, а едва ли не при любой физической инвалидности. В Бостоне, в школе Перкинса, где обучаются как слепые, так и слепоглухие, мне показали парализованного мальчика на коляске. Видит он нормально, однако совсем не слышит и парализован полностью - может только двигать головой. И вот специально для него был изготовлен шлем, оборудованный спереди изогнутой палочкой, с помощью которой мальчик может "клевать" по клавиатуре компьютера.
В США и других развитых странах не останавливаются перед изготовлением устройств в единственном экземпляре, для одного-единственного инвалида с особым, редко встречающимся "букетом" болезней. Это очень дорого, но там находится кому оплачивать подобные услуги...
Вообще, специальные приспособления для инвалидов гораздо дороже массовой продукции. Между тем инвалиды - одна из самых социально незащищенных групп населения. Они не могут оплачивать из своего кармана не только компьютерную технику, но и практически любую другую - слуховые аппараты, обычные брайлевские печатные машинки, инвалидные коляски... Десять лет назад, например, механическая американская брайлевская машинка "Перкинс" стоила 500 долларов (электрическая - 750). Сейчас, наверное, еще дороже. А специально приспособленный компьютер в десятки раз дороже обычного.
Мне жутко повезло. Всю мою жизнь находились десятки и сотни людей, поддерживавших мое творчество, готовых оплачивать все для него необходимое, чего я никогда не смог бы оплатить из своего кармана. Горько сожалею, что не могу перечислить здесь всех, кому я обязан возможностью заниматься любимым делом, возможностью жить, а не прозябать.
Но я знаю, кому кланяться. Знаю, кого благодарить. Знаю, за чье здравие свечки в церкви ставить (разве в том дело, верую или нет, - ни в какой форме благодарность не зазорна). Я знаю, кому обязан своим счастьем.
Нет, не варварскому российскому государству. Миллионы человек за последние годы оказались для него "лишними", "никчемными", подлежащими выбраковке в силу... дарвинского закона естественного отбора. Любые реформы для деятелей российского государства, как убеждают меня хотя бы материалы на компакт-диске "Библиотека в кармане", - не более чем повод нажиться на горе миллионов и десятков миллионов, на проблемах несчастной страны. Нет, этому варварскому государству мне "спасибо" говорить не за что. Я твердо знаю, что счастлив не благодаря, а вопреки ему.
Я счастлив благодаря десяткам и сотням цивилизованных людей, которые, слава Богу, всегда находятся даже в самом варварском обществе. Вот им, цивилизованным вопреки варварству, - поименно, персонально - низкий-низкий мой поклон.
Чем отблагодарить мне вас, добрые люди? Только работой. Только использованием на всю катушку предоставленных вами возможностей творить.
И никуда я из России не уеду на готовые хлеба. Где родился, там и пригодился. Мне помогли пригодиться именно здесь, и мой долг - делать все от меня зависящее, все возможное и невозможное, чтобы хоть чуть-чуть повысить уровень цивилизованности именно здесь. Дома.
Всем на готовые хлеба не убежать. Всех на готовые хлеба принять не смогут. Надо здесь наводить цивилизованный порядок, а не присоединяться к многочисленному хору тех, кто из благополучного далека смеется над российским варварством. И если я когда-нибудь в своей стране окажусь "лишним", - с точки зрения бандитов, правящих в ней варварский бал, - ну что ж... Бывает, конечно, и так, что "родному" варварству противостоять удается только извне. Успехов тем, кому это удается. Лишь бы вправду удавалось.
Просто это - не мой случай.
Александр Суворов - доктор психологических наук, доцент кафедры педагогической антропологии Университета Российской академии образования.
